Убийство Генриха IV - [27]

Святой Фома Аквинский так, несомненно, не считал, потому что в «Сумме» нет никаких указаний, чтобы он когда-либо счел допустимым умерщвление иным способом, кроме как по законному приговору уполномоченного должностного лица. Но надо признать, что из его текста можно сделать вывод: частное лицо имеет право убивать без суда, если только оно выполняет миссию Бога, когда это дело совести (affaire de conscience).

Самый знаменитый правовед нового времени, Бартоло[108], профессор права в Пизе с 1339 по 1350 год, а потом в Перудже, тоже рассуждал о тиране. Мнение Бартоло важно потому, что его имя почитали все, кто проходил через юридические школы, потому что его сочинения о тирании включены во все издания его трудов и потому, что они переиздавались даже при жизни Генриха IV — в Турине в 1573 и 1574 гг.[109], в Венеции с 1590 по 1595 г. К проблеме тирана и тираноубийства внимание Бартоло привлек подъем «синьорий» в Италии в XIV в. Города легко подпадали из-под демократического или аристократического правления под власть злых людей и под власть тирана, что было попущением Божьим ради того, чтобы их покарать. «Hodie Italia est tota plena tyrannis»[110] — «Ныне вся Италия полна тиранов». Различие между тираном-узурпатором и тираном по действиям было установлено еще святым Фомой Аквинским. Но в правовую сферу его ввел Бартоло. Он отмечает, что в городе бывает два вида тиранов: «defectu tituli» — у которых нет права управлять, и «ex parte exercitii» — по действиям[111]. Даже там, где горожане имеют право избирать главу города, может появиться тиран «ex defectu tituli», если за него голосовали «metus causa», «из страха», или после вооруженного нападения, или из «rumore et seditione», «возбуждения и соблазна», или когда тиран изгнал или убил умеренных[112].

Бартоло перечисляет признаки тирана на основе трактата древнегреческого писателя Плутарха «Наставления о государственных делах». Тиран — это тот, кто убивает лучших людей города и даже своих братьев и близких родственников; тот, кто отмечает мудрых особым знаком; кто уничтожает учение и все отрасли знания, чтобы не появлялись мудрые люди, которые бы могли укорить его; кто не позволяет частным лицам проводить собрания, даже если они законны; кто распространяет в среде граждан многочисленных шпионов, чтобы они доносили ему обо всем, что говорится, и тем самым препятствовали сговорам; кто поддерживает раздоры в городе; кто делает граждан бедными, чтобы они пребывали во власти забот; кто ведет войну против чужеземца, потому что война делает горожан беднее и отвлекает их от учения; кто делает своими стражами чужеземцев; кто примыкает к одной партии и с ее помощью изгоняет остальные. Добрая власть делает обратное[113].

Но значительная часть произведения Бартоло посвящена доказательствам того, что тиран подпадает под действие имперских законов, что он подлежит наказаниям, которые устанавливает римское право — право почитаемое, которое воспринимали как запечатленный разум и которое всякий правовед старался внедрить в законы или обычаи своей страны, чтобы дополнить, исправить, согласовать их положения. Тот, кто поддерживает раздоры в городе и наносит ущерб положению граждан, нарушает «lex julia majestatis», если он «absque titulo», не имеет права управлять, тиран-узурпатор, и «lex julia de vi publica», если это тиран по действиям, «ex parte exercitii». То же относится к тому, кто вводит новые налоги или сборы. Наказание, предусматриваемое законом, — «deportatio», вечное изгнание. Кто попирает все гражданские права, нарушает «lex julia de vi privata» и «lex julia de ambitu» и, может быть, даже заслуживает смертной казни как мятежник против императора[114].

То, чего Бартоло не говорит, но что логически вытекает из его юридических советов: если вмешательства императора, естественной высшей инстанции для всех государей, не происходит, должностные лица города сами вправе выдвинуть обвинение против тирана, осудить его и приговорить к изгнанию или смерти. А поскольку маловероятно, что тиран спокойно позволит поступить с собой подобным образом, то восстание и при необходимости использование вооруженной силы оправданно.

Впрочем, Бартоло недвусмысленно говорит даже это. Если кто-то пытается сместить тирана ради общественной пользы, он имеет такое право. А если при этом возникают волнения или беспорядки, что с того — обвинение в мятеже неприемлемо. Бартоло уточняет, что опирается в этом на святого Фому Аквинского, «Вторую часть второй части», вопрос 42, статью 2[115].

Но заметно, что Бартоло нигде не предусматривает возможности акции частного человека, который бы убил тирана. Таким образом, он против тираноубийства.

В XV в. Констанцский собор осудил смерть тирана от руки частного лица. Поводом для этого стали убийство герцога Орлеанского и дело Жана Пти[116].

23 ноября 1407 г., около восьми вечера, по выходе из отеля Барбетт, где жила королева Изабелла Баварская, герцог Орлеанский, брат безумного короля Карла VI, первый принц Совета и самый влиятельный член правительства, был убит восемнадцатью вооруженными людьми в масках. 25 ноября герцог Бургундский Иоанн Бесстрашный, кузен короля и герцога, признался, что подстрекателем этого преступления был он. Он хотел отделаться от соперника по Королевскому совету. Другие принцы, члены Совета, — король Сицилии, герцог Беррийский, герцог Бурбонский, — позволили ему бежать.