Убийство Генриха IV - [13]
Итак, мы предупреждены. Если нам скажут, что двадцать человек узнали о смерти Генриха IV, находясь в двухстах лье от него, накануне дня покушения или же в сам этот день, присмотримся повнимательнее, чтобы определить, идет ли речь о точных и обоснованных сведениях или же это чудо в духе автора письма, порождение стоустой молвы, то есть просто-напросто россказни, придуманные задним числом.
Разобраться не всегда просто, потому что тогдашние люди представляли окружающий мир населенным сверхъестественными существами, призраками, демонами, колеблемым невидимыми силами, подобными воле людской, но куда более могущественными. Вот Никола Паскье, магистрат, докладчик прошений, сын знаменитого Этьена Паскье. Он оставил нам ценнейшее письмо, написанное непосредственно после казни Равальяка и адресованное г-ну д’Амблевилю, королевскому советнику и члену Государственного и Частного советов, капитану военного отряда из пятьдесяти человек, генеральному наместнику короля в провинциях Ангумуа, Сентонже, Онисе, в городе и губернаторстве Ла-Рошель[41] Наш магистрат всерьез повествует о целой серии чудес и предсказаний. В их числе история гасконского капитана, которому однажды явились два призрака: они велели ему «пойти и объявить королю, что тому должно поберечь свою жизнь, иначе он не сможет отвратить уготованного ему несчастья», а потом исчезли. Капитан посоветовался с богословами, «каковые ему указали, что это могло быть неким дьявольским наваждением». Так что он не двинулся с места. Два призрака явились снова и угрожали ему смертью, если он не пойдет предупредить короля, притом что им было совсем нетрудно сделать это самим. На сей раз капитан отправился в Париж и в Лувр. Но бесстрашный Генрих IV посмеялся над ним.
Вот предсказания астрологов — Либерати, Перье, медика из Тулузы, который якобы написал королю незадолго до смерти, что «светила злоумышляют против его особы»; Жане из Безансона, Тэркара, шотландца, Рудольфа Камерариуса, немца, Кефье, советника президиального суда в Мулене, — все они предвидели его смерть по меньшей мере за два года и указали ее точную дату.
Вот случаи чудесного внушения: Лафона, прево Байонны, «его дух» предупреждал обо всем, начиная с 1608 г., и уже за два-три дня до смерти короля, но это приписали «помрачению рассудка». А прево Плювьера во время игры в мяч сказал своим партнерам в тот самый час, когда был убит король, что король только что убит. Доказательством, что это знание пришло к нему дьявольским путем, стало то, что, будучи заключен за эти слова в тюрьму, он повесился на шнуре от своих штанов, притом что самоубийство есть богопротивное дело.
Вот, разумеется, Нострадамус, центурия пятая, катрен первый:
Нашему славному Никола не составило труда показать, что речь не могла идти ни о чем ином, как о переговорах, которые Равальяк вел в церкви Святого Людовика с отцом д’Обиньи, иезуитом, когда он показал тому нож, на котором было выгравировано сердце, и затем о том, как он, незаметно и бесшумно встав на колесо кареты и тем самым приблизившись к лошади, заколол и убил великого Генриха. Поступите, как Никола: выберите какое-нибудь событие, пролистайте предсказания Нострадамуса, и вам очень не повезет, если в этом собрании невнятных формул вы не отыщете такой, которая была бы приложима к вашему событию. И ко многим другим.
Тем не менее среди всего этого пустословия мы находим утверждения, которые, похоже, вполне соответствуют реальным фактам, известным по личным свидетельствам или по достоверным данным. Эти утверждения дают нам понять, что многие люди ожидали, что с Генрихом IV случится несчастье: одни опасались его смерти, другие желали ее — это и были «потенциальные Равальяки». «Год назад я пребывал в Фонтенбло для исполнения моих обязанностей докладчика прошений, и в одно мгновение мы были охвачены внезапным страхом и вдруг сообща произнесли… что в скором времени Франции суждено будет лишиться своего короля, столь полезного и необходимого для ее сохранения, и что его призовет небо как принадлежащего ему по естественному праву. Каждый сказал: он вовсе не бережется и по несчастию будет убит. Мы все задрожали от страха и были настолько захвачены предощущением несчастия, каковое вообразили себе, что посмотрели друг на друга, не в силах выговорить ни слова, предвидя и представляя великие, прискорбные и горестные бедствия, каковые последуют за подобным безмерным и чудовищным преступлением». Вы ясно видите этих придворных, беседующих между собой о короле и утверждающих, что он имеет немало шансов быть убитым: «Он вовсе не бережется». Значит, по их мнению, многие люди желали смерти Генриха, многие искали случая поразить его.
Никола Паскье напоминает о предостережениях, которые делались королю в связи с его религиозной политикой и методами управления. Капитан Милад из Монкрабо-ан-Альбре в 1607 г., в страстную пятницу, явился к королю в Фонтенбло. Генрих приказал отцу Котону выслушать его и затем сообщить, в чем дело. Отец Котон отговорил короля верить капитану. Тогда Милад написал королю, чтобы напомнить о благодеяниях Господа и о том, «что ныне Он призывает его реформировать свою Церковь и хорошо управлять и держать в повиновении свое королевство, что он и должен делать, тем более что сам Господь всегда покровительствовал добрым королям и губил злых; что в тот час, когда Он к нему обращается, королю должно восстать от сна и подумать, как он мог бы отплатить за столькие благодеяния…» Милад еще раз написал королю в 1609 г., что «если он желает избежать гнева Божьего, ему должно во всех делах примириться с Ним и подчинить свою волю Его воле, следуя доброму пути, который ему указан, чтобы исполнять Его повеления… что ему должно крепко подумать о том, что Господь услышал глас, жалобы и стенания его народа, каковой едят как хлеб». Он писал отцу Котону «по той причине, что Ангел Господень уже обнажил свой меч, дабы поразить тех, кто избрал путь порока, проклятый пророками и апостолами». Милад был убежден, что его посещали «видения» о скорой смерти короля. Но в его словах мы видим лишь обычное недовольство людей, угнетенных налогами, раненных в самое сердце королевской религиозной политикой, убежденных, что король не чтит волю Провидения, людей, в чьих сердцах бурлит скрытая угроза.
