Убийство Джанни Версаче - [92]

В Сан-Диего устроили оперативно-командный центр с дополнительным персоналом и компьютерным оснащением, каждое утро готовый к первой за день конференции, начинавшейся в 7:30 по местному времени. Давление нарастало. Агенты ФБР, ранее не питавшие ни малейшего интереса к личным качествам беглого преступника, массово высыпали на улицы города и принялись разузнавать об Эндрю каждую мелочь.

Одним из главных приоритетов было еще раз попытаться выйти на тех людей из круга общения Кьюненена, с которыми раньше не удалось связаться, и повторно вытрясти всё, что только можно, из его старых друзей, которые раньше, возможно, что-то недоговаривали. Но из рапортов ФБР категорически невозможно понять, были или вовсе не были приняты во внимание такие подсказки и намеки этих друзей, как, например, показания Шейна О’Брайена, сообщившего Бюро, что Эндрю рассказывал о своих ежегодных обедах с Версаче с 1991 года. Был ли дан ход подобной непроверенной информации? Если и был, агенты ФБР явно не чувствовали, что им чего-то недостает в данных по делу Версаче, и не сочли нужным раскрывать подобные показания в официальных документах, подшитых к этому делу.

После убийства Версаче при любом упоминании высокопоставленных, состоятельных или влиятельных геев в контексте расследования дела Эндрю (а таковых было множество) все подобные VIP незамедлительно уведомлялись ФБР о том, что им может грозить опасность, особенно если речь шла об обитателях Западного побережья.

В Сан-Франциско ФБР наведалось к местным светским львам Гордону Гетти[106] и Гарри де Вильдту — к обоим впервые. «Похоже, они почуяли, что Гордона Гетти и меня нужно первыми предупредить, — сказал Гарри де Вильдт в интервью San Francisco Chronicle. — Наверно, мы с Гордоном были его главными кумирами в Сан-Франциско. Судя по всему, он восхищался нашим стилем жизни так же, как и карьерным успехом Джанни Версаче». Дэвид Геффен, получив предупреждение от ФБР, отмел предположение, что Эндрю может представлять для него какую-либо угрозу, а вот Стивен Спилберг, получив аналогичное предупреждение, незамедлительно связался с кинокомпанией DreamWorks, с которой в тот момент сотрудничал, и затребовал усиление личной охраны.

* * *

Истерия в СМИ послужила детонатором своеобразной массовой истерики в Хиллкресте. На выходные был запланирован традиционный праздничный гей-парад, но местный народ вместо предвкушения веселья будто окаменел от ужаса, что вот вернется вдруг по этому случаю к ним Эндрю Кьюненен и устроит кровавую баню. Хотя ФБР ничего об этом публично не сообщало, агентам Бюро и полиции Сиэтла в те дни дал показания пассивный гей по имени Аарон, представившийся близким другом Эндрю по Лос-Анджелесу. Он заявил, что на днях списывался с Эндрю по e-mail, и тот сообщил, что собирается обратно в Калифорнию. Также Аарон сообщил властям, что Эндрю купил себе канадский паспорт за 3200 долларов. Согласно протоколам ФБР, Аарон «не допытывался у него ни о чем конкретном, а просто спросил, зачем он устроил то, что устроил. Кьюненен ответил, что устал от того, что все его используют. <…> Допрашивающие не сомневаются в том, что далеко не всё в его [Аарона] рассказах правда. Возможно, он лукавил из желания привлечь к своей персоне внимание полиции, или продемонстрировать свою лояльность Эндрю, или из боязни попасть в фокус внимания СМИ, или, более чем вероятно, его больше всего тревожило, что его уличат в соучастии в преступлениях или укрывательстве Кьюненена».

Тут важно, однако, еще и то, что эти давние друзья, с которыми Эндрю выходил на связь, явились в правоохранительные органы и дали признательные показания отнюдь не по собственной инициативе. Напротив, ФБР разыскало их по наводкам других допрашиваемых из числа знакомых Эндрю. ФБР остро нуждалось в дополнительных свидетелях, не боящихся раскрыться, как геи, но понятия не имело, где и как их искать. В Сан-Диего ситуация в этом плане складывалась настолько отчаянная, что Эхерн вынужден был обратиться за помощью к уволенному за скрытый гомосексуализм в 1990 году из рядов ФБР после двадцати лет безупречной службы бывшему агенту Фрэнку Баттино, который успел к тому времени написать и опубликовать остро-разоблачительную книгу о пережитом опыте под заголовком «Спецагент: гей — и в недрах ФБР»[107]. Баттино рассказывает: «Так что вот уже у нас и понедельник наступил [шестой день после убийства Версаче], а ФБР ко мне, сáмому видному гею-фэбээровцу в стране, всё не обращается. Мне же известны геи — агенты ФБР по всей стране. Казалось бы, с кем им связываться, как не со мной». Наконец к нему обратилась женщина-агент, даже и не занимавшаяся собственно делом Кьюненена, и поинтересовалась, связывались ли с ним уже на предмет контактов. Когда Баттино ответил, что нет, она устроила ему встречу с Эхерном за кофе. «Мне эти посиделки с ним за чашкой кофе на многое глаза открыли, с ними общаться — как по минному полю ходить, — вспоминает Эхерн. — Я ему: „Гомосексуальное сообщество…“ А он в ответ: „У нас так не принято говорить, мы предпочитаем, чтобы нас называли гей-сообщество“».