Убивающий взглядом - [18]

Однажды ему привезли в подарок попугайчиков, потом рыбок, ежа, черепашку. У него дома уже жила маленькая дворняжка и кошка из Института Дефектологии, потом привезли ему еще служебную овчарку, списанную по ранению и прихрамывающую, и поселили ее в будке во дворе. Данилка любил их всех, иногда кормил, но больше — играл с ними. И единственное, чего ему не хватало и в чем он нуждался, — это были дети, его ровесники и товарищи по играм. Летом он, убегая за ворота, познакомился с ребятишками, живущими в поселке.

И Игорь Николаевич услышал однажды, как, валяясь на поляне в траве мальчик рассказывал детям о том, что может убить крысу, если посмотрит на нее.

После этого ему запретили играть с поселковыми ребятишками, а еще через неделю Игорь Николаевич привез к ним мальчика одного возраста с Данилкой, но меньше и слабее его. Звали мальчика Ванечка Субботин.

Лида удивилась, услышав необычную фамилию.

— Генерала Субботина родственник, что ли? — спросила она, снимая с мальчика дождевик.

— Нашли его в субботу, — буркнул Игорь Николаевич.

— Где нашли? — не поняла женщина.

— Откуда я знаю? Может и не нашли, может родился он в субботу.

Лида догадывалась, но еще не веря, раскрыла рот, потом закрыла, сглотнула и только тогда выдавила из себя:

— А как же он здесь?

— Я привез, как видела.

— Но как же?

— Молчи. Эй, Дан, вот тебе дружок, показывай ему свои сокровища.

Данилка, приплясывающий в дверях, тут же взял мальчика за руку и потянул в комнату.

— Идем, я тебе попугаев покажу. А еще у меня есть рыбки и собаки, целых две и кошка и еще…

Игорь Николаевич подмигнул Лиде.

— Вот чего нам не хватало.

— А он у нас как? — нерешительно начала та. — На один день, или навсегда?

— Пока не надоест, — беззаботно ответил Игорь Николаевич.

— Но он же не игрушка и не хомячок.

Игорь Николаевич пожал плечами и ушел, беззаботно насвистывая.

Данилкиной же радости не было придела. Сангвиник по темпераменту, он стал спокойнее под влиянием меланхоличного мечтательного Ванечки. Они много времени стали проводить за настольными играми, а когда Игорь Николаевич привез им из города игровой компьютер, оторвать их от него стало невозможно. Усидчивый Ванечка, вообще бы не отходил от монитора, но Данилка не мог сидеть долго на одном месте. То и дело он вскакивал, чтобы побегать и мог расшевелить даже куклу. Мальчишки начинали носиться по дому, по двору, бегали к лесу и их крики и лай собак доносились издалека. Тогда из дома выходил Игорь Николаевич, иногда звал их домой, иногда сам шел с ними в лес, рассказывал о деревьях, о животных, о людях. Мальчики слушали его с обожанием, и он тоже не тяготился ролью воспитателя, с удовольствием гулял и играл с детьми, и все больше и больше подчинял их своему влиянию.

Лида же просто любила теперь уже обоих мальчиков. Ванечка, сирота, маленький, очень худой, с большими бледно голубыми глазами без третьего века, доставшегося человеку еще от рептилий. Про детей с такими глазами говорят, что они не жильцы. И его взгляд, загнанный и беззащитный, напоминал ей взгляд ее собственного ребенка. И нет слов, которыми можно было описать радость такой матери, как Лида, когда она смотрела на своего словно заново рожденного сына. Теперь ее жалость, выработанная ею за четыре ужасных года, изливалась на другое забитое несчастное существо.

Ванечка был умственно нормальным, тихим и очень ласковым — это была благодарная почва для материнской нежности. У него часто болела голова, особенно после диких игр и бешеных скачек с Данилкой. Тогда Ванечка спасался бегством и искал защиты у Лиды, садился к ней на колени и прижимался больной головой к ее плечу, лепеча: «Мамочка, миленькая, сладенькая, золотая». Тогда Данилка начинал дергать его, отвоевывая свою мать, и все кончалось Ваничкиными слезами. Жалостливы Данилка сразу же утихал, садился на другое мамино колено, тоже прижимался к ней головой и начинал гладить Ванечку по реденьким белокурым волосикам. И только Игорь Николаевич, когда был рядом, всегда мог успокоить и занять мальчиков.

Так прошел еще один год. Все шло тихо, размеренно, дни были похожи один на другой, пока однажды, в августе вдруг не погас свет, отключился телефон и радио. Свет включили быстро, но телефон и радио по-прежнему молчали, а телевизор показывал только настроечную таблицу.

Игорь Николаевич, удивленный, пошел было к машине, но увидел, что к ним из поселка свернули бежевые «Жигули-09», въехали в открытые ворота и остановились у крыльца.

Игорь Николаевич направился к машине. Лида смотрела во двор из окна и рядом с ней оперлись о подоконник мальчики.

Мужчины говорили долго, Игорь Николаевич то и дело оглядывался на окно, в котором белели три лица.

Наконец приезжий кивнул, сел в машину и уехал. Игорь Николаевич, проводив его взглядом, обернулся, шагнул к крыльцу, потом раздумал и побежал к гаражу.

Лида в первую же весну выполола все сорняки, вскопала огород и засадила его цветами, овощами и саженцами фруктовых деревьев и кустов, оставив только небольшую площадку перед гаражом. Там и остановил сейчас свою машину Игорь Николаевич, а сам тут же бросился к крыльцу.