Убивающий взглядом - [16]

— Смотри, как бегает точка, — присела к сыну Лида, поняв игру.

Данилка кивнул, подходя ближе.

— Все готово.

— Слезать?

— Да. А ты близок к гениальности.

— Спасибо. Дан, а ты хочешь так поиграть?

Мальчик отрицательно покачал головой, отступая к матери.

— А мы его и не возьмем, — сказал Денис Илларионович, поворачиваясь к Лиде. — Теперь вы извольте поиграть.

Та покорно подошла к креслу. Данил не двигался, наблюдая за матерью. Лида спокойно, не торопясь, села в кресло, поправила волосы, затянутые в хвост и приготовилась.

Данил сделал шаг к креслу, глядя, как Денис Илларионович надевает на ее голову сетку из тонких разноцветных проводков.

— Приготовилась. Включаю. Так. Хм. Неплохо. Вы учились в институте?

— Нет.

— Я бы сказал, что при желании вы сами могли бы поступить в МГУ, при справедливом отборе, разумеется.

Игорь Николаевич недоверчиво посмотрел на Дениса Илларионовича и, насмешливо — на Лиду.

— Теперь меня. — проговорил Денис Илларионович. — А Данилку мы не возьмем.

Тут мальчик снарядом налетел на Карпюка, оттолкнул его и полез по приступкам в кресло, начав там устраиваться, показано сопя.

— Давай, помогу, — подмигнув взрослым, Денис Илларионович шагнул к мальчику и стал стягивать на его голове шапку из проводков. — Вы придержите его, чтобы не порвал, — попросил он мать и включил экран. — Поехали.

Лида обняла ребенка за плечи, и тот с интересом смотрел на экран.

— Так. Так. Не плохо. Не вундеркинд, разумеется, но после лечения проходит по среднему уровню. Так. Так. Переключим. Хм. Интересно.

— Что? — приблизился к нему Игорь Николаевич.

— Ну, помнишь, мы в институте проверяли работу мозга на биоизлучения.

— Предположим.

— Вот здесь, смотри, присутствует что-то новое, чего не было ни у женщины, ни у тебя, и у меня нет, это уж точно.

Денис Илларионович выключил прибор и подошел к мальчику снять сетку.

— Если подумать, нечто похожее я видел у одного самца макаки, после травмы правой части черепа. Тогда мы решили, что это последствия этой травмы.

— А сейчас?

— Мы же знаем работу человеческого мозга. У мальчика все в порядке.

От этих слов у Лиды потеплело в груди.

— Тогда что все это значит?

— Сейчас посмотрим.

Он быстро все отключил, опустил жалюзи и первым вышел за дверь, дожидаясь, когда все выйдут за ним. Заперев за ними дверь, он повел всех на первый этаж, в странную комнату, где жили крысы, мыши, хомячки и кролики. Данилка остановился, пораженный и взгляд его забегал по клеткам.

— Ну, нравится? — спросил мальчика Денис Илларионович.

Данилка задумался и ничего не ответил.

— Посмотри, какие кролики. Красивые? Ну, что молчишь?

— Красивые, — как эхо, ответил мальчик.

— Смотри, какие пушистые? Хочешь погладить?

Данилка кивнул и получил на руки крохотного крольчонка.

Потом он любовался хомяками, мышками и лишь от крыс отвернулся. А те бегали по своим клеткам, крупные, с подвижными, вытянутыми носами и голыми тонкими хвостами.

— Нравятся? — спросил Денис Илларионович.

— Нет, — Данилка сморщился, отходя назад к хомячкам.

В это время Денис Илларионович что-то делал возле затянутого сеткой вольера.

— Смотри, Дан, видишь вот этого чудесного белого мышонка. Он прелесть, правда? Пусть порезвится на воле.

И он выпустил мышонка в вольер и, пока тот бегал, обнюхивая сетку, незаметно поднял с боку крохотную дверцу, впуская туда же большую серую крысу из тех, что держат полуголодными и злыми. Замерев у входа, та принюхалась, почувствовала запах мышонка и метнулась к нему. Вольер был не велик, а мышонок мал и не пуглив. Когда крыса схватила его он завизжал противным тонким голосом. Лида вскрикнула, а Данилка схватил сетку руками и дернул ее до боли в пальцах. Крыса же, не обращая ни на кого внимания, уже бежала к клетке, таща в зубах загрызенного зверька.

— Вот гадина, откуда она взялась! — возмутился Денис Илларионович.

Данилка поднял на него полные слез глаза.

— Ну-ка, вот лучше, возьми хомячка. Пустим его туда? Пусть побегает.

Данилка кивнул и попытался улыбнуться дрожавшими губами.

Белого и пушистого хомячка впустили в вольер. Тот нервно забегал, обнюхивая все.

— Ого, а вот и крыса, — показал Денис Илларионович на клетку в конце короткого туннеля из сетки. — смотри, как рвется, слопает бедняжку.

И он тихо поднял дверцу. Крыса, такая же худая и голодная, как и первая, рванулась к мышонку. Данилка налег на клетку и закричал:

— Нет!

— Что вы делаете с ребенком! — Лида схватила мальчика за плечи и попыталась оторвать от сетки.

Она не смотрела в вольер, а мужчины не отводили глаз от маленькой арены.

— Не смейте, не смейте, — Лида с силой развернула к себе ребенка, и тот уткнулся ей в колени, весь дрожа.

— Мама мия, — протянул Денис Илларионович. — Крыса-то сдохла.

Хомячок, живой и невредимый, обнюхивал сетку, перебегая маленькими шажками взад и вперед. Игорь Николаевич перегнулся через вольер, достал его и присел перед мальчиком.

— Вот тебе дружок. Хочешь взять его в руки?

Хомяк был ручным. Он только высовывал мордочку с живыми черными глазками из большой мужской руки, осторожно сжимающей его. Данилка все еще дрожа, повернулся и протянул руки к хомячку.

— Вот держи его. Только не раздави.