Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II - [18]

Шрифт
Интервал

«Если представитель обвинительной власти обвиняет подсудимых в том, что они создали тайное общество, то он должен доказать, что это общество существовало с правильным уставом и с правильным распределением барышей между участниками и кто был учредителем этого общества» [3].

Адвокат полагал, что тайное общество без устава и стартового капитала, с последующей «дележкой барышей», не имеет никакого смысла.

В этом же духе высказывался на процессах другой известный адвокат В.Д. Спасович:

«Для доказательства реального существования преступной группы обвинение должно указать на “главнокомандующего” и его “штаб”, обнаружить ту “руку”, которая непосредственно направляла “революционные силы” подсудимых, что, в свою очередь, невозможно увидеть в настоящем деле» [4].

Приговоры судов тем не менее были чрезмерно суровы: осужденные за чтение запрещенной литературы и принадлежность к кружку молодые люди получали высылку в Сибирь на поселение и каторжные работы на срок от 5 до 10 лет. Тривиальный молодежный «бунт» возводился в крайнюю степень уголовных деяний.

Кружок «Земля и воля», или, как его называли сами участники, «общество», отличался от прочих большей организованностью и соблюдением правил элементарной конспирации. Общество имело свою программу и устав, типографию и паспортное бюро, фабриковавшее «виды на жительство»; в обществе шла подготовка к выпуску своей газеты.

В этот устроенный мирок «теоретиков и практиков хождения в народ» в мае 1878 года, как комета, ворвался вернувшийся из Европы, после четырех лет эмиграции, Сергей Кравчинский. Личность Кравчинского никогда не подвергалась сколько-нибудь серьезному анализу, ни российскими дореволюционными историками, ни тем более их советскими коллегами. Все годы, проведенные в Европе, «революционер» Кравчинский находился в постоянном поиске приключений, через участие в разного рода беспорядках и конфликтах с властями. В Италии он попал в тюрьму и ждал казни, но был амнистирован. Такой послужной список просто исключает какое-то другое толкование жизненного пути отставного поручика Кравчинского, кроме революционного. И вот такая яркая личность появляется в Санкт-Петербурге сходу вливается в кружок «Земля и воля», причем в его руководящий состав. Он по-джентльменски одет, носит цилиндр, у него тугой кошелек и прекрасные документы, с которыми он свободно фланирует по Невскому, посещает театры и нелегальные квартиры, где производит фурор среди девушек, начитавшихся брошюр «противоправительственного содержания». Какого рода надежными документами располагал Кравчинский, дает некоторое представление агентурная записка, полученная в Третьем отделении от московского коллеги капитана ГЖУ Дудкина:

«В ответ на сообщение капитану Московского ГЖУ Дудкину о том, что имеется сведение о возвращении из-за границы известного Кравчинского и чтобы иметь через нашего Московского агента дознать от любовницы Кравчинского Татьяны Лебедевой, не имеет ли она об этом известия, капитан Дудкин сообщает, что относительно Кравчинского еще ничего не известно, но что Лебедева с нашим агентом находится в столь хороших отношениях, что намерена даже переехать к нему на квартиру в качестве кухарки. К этому капитан Дудкин присовокупляет, что 20 февраля (1879 г.) агент был у Лебедевой и при нем был известный Гольдсмит, бывший редактор журнала “Слово”, причем разговор шел об убийстве Мезенцева; Лебедева и Гольдсмит, оказалось, убийцу хорошо знают; из разговора выяснилось только, что имя его Сергей и что он живет без всякого опасения в Санкт-Петербурге, так как его трудно заподозрить. Если будет так болтать, сказала Лебедева, то он сам себя выдаст. Сережка не из таких, не даром же я ему дал часть денег на покупку лошади, успокаивал Гольдсмит. Агент надеется выведать от Лебедевой более подробные и точные сведения об убийстве генерала Мезенцева и князя Кропоткина» [5].

Надо согласиться с Татьяной Лебедевой, что трудно заподозрить в чем-то криминальном человека, живущего в Петербурге с настоящим иностранным паспортом или, что еще лучше, под дипломатическим прикрытием. Других документов, не подлежавших проверке, в то время просто не существовало. Где только выдавали такие надежные документы Сергею Кравчинскому – не в итальянской же тюрьме!

Сразу по прибытии в Петербург Кравчинский изложил свое кредо изумленным пропагандистам-народникам, которое состояло в том, что пропаганда – это не бессмысленное чтение брошюр, а действие, и действие кардинальное, например убийство какого-нибудь сатрапа. При этом он выразил готовность лично исполнить акт возмездия. В качестве жертвы Кравчинский предложил шефа жандармов генерала Мезенцева как ответственного за преследование «революционеров» по занимаемой должности. Такой подход к делу пропаганды встретил неоднозначную реакцию народников, но нашлись и сторонники… Двое из основного кружка вызвались помочь Кравчинскому – это были Александр Михайлов и Александр Баранников, проходившие по списку Аптекмана, соответственно, пятым и пятнадцатым. Этим двум молодым гангстерам было тесно в роли распространителей прокламаций, и живое дело, да еще в компании с человеком из Европы, показалось им интересным. Действовать начали без раскачки: Михайлов, живший под фамилией Соханского, установил место жительства генерала Мезенцева и маршрут его ежедневных прогулок; Баранников, живший под фамилией Тюрикова, на деньги Кравчинского приобрел выездную лошадь с коляской и одежду извозчика. Извозчиком пригласили Андриана Михайлова, который должен был выезжать на лошади по требованию Тюрикова и после поездки возвращать лошадь в тетерсаль (стоянка для лошадей с экипажами). Кравчинский с самого начала операции больше всего заботился о быстром исчезновении с места преступления. Маршрут отхода начали отрабатывать уже в начале июля 1878 года, ежедневно выезжая на центральные улицы Петербурга втроем: Кравчинский и Тюриков с извозчиком Андрианом Михайловым.


Еще от автора Виталий Михайлович Раул
Пошатнувшийся трон. Правда о покушениях на Александра III

После гибели императора Александра II в семье Романовых начался процесс настоящего размежевания. Все окружение Александра III знало, кто и почему организовал убийство царя-освободителя, но бездействовало вплоть до пересмотра А. А. Половцовым «Учреждения об императорской фамилии». По новому закону потомство великокняжеских семей теряло статус «императорских высочеств», переходя в разряд «князей императорской крови», и не могло претендовать на трон. Именитая родня не желала мириться с лишением прежних привилегий.


Рекомендуем почитать
Эпоха завоеваний

В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Сноуден: самый опасный человек в мире

Эдвард Сноуден, предавший огласке секретные документы американского Агентства национальной безопасности (АНБ), в одночасье обрел славу самого опасного человека в мире. Как ему, не сумевшему из-за болезни даже закончить среднюю школу вместе со сверстниками, удалось разоблачить систему электронной слежки за всей планетой и благополучно сбежать в Москву? В чем разгадка феномена Сноудена? Сведя воедино информацию из огромного количества источников и тщательно изучив биографии предшественников Сноудена на поприще разоблачений спецслужб, автор выносит собственный оригинальный вердикт по его делу.


Ритуальное цареубийство – правда или вымысел?

Новая книга известного писателя Владимира Большакова посвящена одному из самых кровавых злодеяний ХХ века — убийству последнего Императора Российского и его семьи в Екатеринбурге, а также других членов Дома Романовых в Алапаевске в июле 1918 года. Прошло сто лет со дня совершения этого преступления, но многие его обстоятельства до сих пор не выяснены. Именно поэтому по настоянию Русской православной церкви следствие по делу о цареубийстве было возобновлено, чтобы определить подлинность «царских останков» и проверить версию о ритуальном характере преступления. Автор рассказывает о том, как и по чьему заказу готовили это преступление три брата Свердловых — председатель ВЦИК Яков Свердлов, американский банкир Вениамин Свердлов и полковник французской армии, разведчик и масон высоких степеней посвящения Зиновий Свердлов (Пешков), какую роль сыграл в этом воротила сионистского капитала Якоб Шифф, а также знал ли об этом Ленин и другие лидеры большевиков.


Как отравили Булгакова. Яд для гения

Скрупулезное, насыщенное неведомыми прежде фактами и сенсациями расследование загадочных обстоятельств жизни и преждевременной гибели Булгакова, проведенное Геннадием Смолиным, заставляет пересмотреть официальную версию его смерти. Предписанное Михаилу Афанасьевичу лечение не только не помогло, но и убыстрило трагический финал его жизни. Это не было врачебной ошибкой: «коллективный Сальери» уничтожал писателя последовательно и по-иезуитски изощренно…Парадоксальным образом судьба Булгакова перекликается с историей смерти другого гения – Моцарта.