Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II - [20]
После первой волны арестов и обысков император получил 21 октября 1878 года следующее послание анонима:
«По последним известиям убийца генерала Мезенцова Кравченский не проживает у Малиновской, но только бывает там нередко вместе с другими сотоварищами, делающими ему различные овации. Держат они себя довольно свободно; даже говорят, что Кравченский представляет от себя какие-то статьи в редакцию какой-то газеты. Почему надо думать, что он носит не свою фамилию» [8].
Это письмо, с пометкой царя, подшито к делу «По обвинению в государственном преступлении Малиновской…» и проходит по описи как «Агентурная записка». Письмо написано сразу после первых арестов и несет в себе явное сожаление, что «Кравченский» не попался, и сообщает о нем некую новую информацию, как направление поиска: для представления статьи в редакцию легальной газеты нужны совершенно надежные документы. Вся игра в «письма Государю» приняла окончательно форму доноса на конкретное лицо с целью его нейтрализации.
На Кравчинского в Петербурге началась настоящая охота, и, понимая, что кольцо сжимается, он покинул столицу и выехал в Европу уже в первых числах ноября. Дело было сделано – кружок «Земля и воля» перестал существовать. Осип Аптекман в своих воспоминаниях констатировал:
«Удар был почти роковой, крушение полное. Оставшиеся на свободе члены организации не имели ни денег, паспортов, у них не было даже возможности снестись с провинциальными организациями, так как они не знали их места пребывания. Такая дезорганизация грозила, разумеется, новыми провалами».
Операция по ликвидации «Земли и воли» была проведена хирургически точно: в тюрьме исчезла руководящая группа кружка, а за границей скрылся ее новоявленный лидер Сергей Кравчинский.
Формирование нового общества, с тем же названием, но при непременном условии «создания лучшего, при более подходящем составе», началось практически без паузы. На передний план выдвинулся «вернувшийся из Ростова» Александр Михайлов по кличке «Дворник». Мы не станем описывать возвращение Михайлова из Ростова 30 октября 1878 г., его попадание в полицейскую засаду на квартире одного из членов кружка и счастливый побег от схватившей его полиции. Этот эпизод не имеет никаких документальных подтверждений, кроме рассказа самого Михайлова. Однако остается фактом – возвращение Михайлова в Петербург остановило повальные аресты и полностью изменило картину развала «Земли и воли». Новый лидер умелой рукой наводил порядок. Откуда-то появились деньги и кассовые книги, которые по инерции продолжали вести, зафиксировали рост расходов кружка с 1 500 рублей в декабре 1878 года до 17 500 рублей в марте 1879 года. Дальше записи расходов не велись, так как цифры расходов стали слишком красноречивыми. Вновь сложившуюся ситуацию, хотя и с большой осторожностью, описал Л.А. Тихомиров, ставший впоследствии одним из руководителей нового кружка и правой рукой Александра Михайлова:
«Я прибыл в СПБ. 1878 г., поздней осенью. Не помню ни месяца, ни числа, но когда я переваливал в Новороссийске Небержайское ущелье, в горах выпал первый снег. Приехал я в СПБ. без всего: не было паспорта, не было денег, и я совершенно не знал, кто и где из товарищей или знакомых… За несколько месяцев, что я пребывал на Кавказе, в революционном мире произошли многие важные события».
Так как вновь прибывший знал о событиях в Петербурге только из газет, то наиболее интересным является его описание встречи с Александром Михайловым:
«Приехав в Петербург, я еще не был членом никакого кружка. Александр Михайлов встретил меня с радостью, как и я его. Мы друг другу сразу понравились, и не мудрено, потому что, в сущности, по характерам и способностям совершенно дополняли друг друга. Скоро он, переговоривши со своими, принял меня в кружок “Земля и воля”… Спросив меня о желании вступить в кружок, Михайлов привел меня на одну квартиру – чужую: своих квартир мне еще не должно было открывать… Александр Михайлов совершал церемонию с серьезностью и торжественностью, которые меня очень забавляли. Он привел с собой свидетеля, не помню кого, который должен был слушать мои ответы. Сначала Михайлов прочел мне программу кружка – о целях его. Эти цели были довольно чепухисты и сводились к созданию строя, который бы осуществлял идеалы народа относительно общности земель, федерации и т. п. Обыкновенная народническая чепуха. Я согласился с этими целями, хотя, в сущности, у меня уже начинали складываться несколько иные понятия. Но, во всяком случае, в общем я ничего не мог возразить и принял программу. После этого Михайлов предложил мне вопрос о принципах действия: признаю ли я принцип «цель оправдывает средства», централизацию и дисциплину и еще что-то, чуть ли не террор, как средство, дезорганизующее правительство. Тогда Михайлов объявил мне, что я принят в кружок, если приму самый устав. Уставу я заранее подчинился, и Михайлов его, спрашивая за каждым параграфом, принимаю ли я. После этого Михайлов сообщил мне имена всех членов кружка, дал отчет о состоянии его дел, о его средствах и, наконец, сообщил шифры, условные знаки и квартиры. Однако же я все-таки узнал не все. Согласно духу устава, Михайлов, фактически уже почти бывший главным начальником, вводил систематически самую строгую конспирацию. Каждый член, говорил он, должен знать подробно лишь то, чем занимается, а не все, – остальное должен лишь иметь возможность узнать, если понадобится» [9].
После гибели императора Александра II в семье Романовых начался процесс настоящего размежевания. Все окружение Александра III знало, кто и почему организовал убийство царя-освободителя, но бездействовало вплоть до пересмотра А. А. Половцовым «Учреждения об императорской фамилии». По новому закону потомство великокняжеских семей теряло статус «императорских высочеств», переходя в разряд «князей императорской крови», и не могло претендовать на трон. Именитая родня не желала мириться с лишением прежних привилегий.
В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
Эдвард Сноуден, предавший огласке секретные документы американского Агентства национальной безопасности (АНБ), в одночасье обрел славу самого опасного человека в мире. Как ему, не сумевшему из-за болезни даже закончить среднюю школу вместе со сверстниками, удалось разоблачить систему электронной слежки за всей планетой и благополучно сбежать в Москву? В чем разгадка феномена Сноудена? Сведя воедино информацию из огромного количества источников и тщательно изучив биографии предшественников Сноудена на поприще разоблачений спецслужб, автор выносит собственный оригинальный вердикт по его делу.
Новая книга известного писателя Владимира Большакова посвящена одному из самых кровавых злодеяний ХХ века — убийству последнего Императора Российского и его семьи в Екатеринбурге, а также других членов Дома Романовых в Алапаевске в июле 1918 года. Прошло сто лет со дня совершения этого преступления, но многие его обстоятельства до сих пор не выяснены. Именно поэтому по настоянию Русской православной церкви следствие по делу о цареубийстве было возобновлено, чтобы определить подлинность «царских останков» и проверить версию о ритуальном характере преступления. Автор рассказывает о том, как и по чьему заказу готовили это преступление три брата Свердловых — председатель ВЦИК Яков Свердлов, американский банкир Вениамин Свердлов и полковник французской армии, разведчик и масон высоких степеней посвящения Зиновий Свердлов (Пешков), какую роль сыграл в этом воротила сионистского капитала Якоб Шифф, а также знал ли об этом Ленин и другие лидеры большевиков.
Скрупулезное, насыщенное неведомыми прежде фактами и сенсациями расследование загадочных обстоятельств жизни и преждевременной гибели Булгакова, проведенное Геннадием Смолиным, заставляет пересмотреть официальную версию его смерти. Предписанное Михаилу Афанасьевичу лечение не только не помогло, но и убыстрило трагический финал его жизни. Это не было врачебной ошибкой: «коллективный Сальери» уничтожал писателя последовательно и по-иезуитски изощренно…Парадоксальным образом судьба Булгакова перекликается с историей смерти другого гения – Моцарта.