У юнги тоже сердце моряка - [8]
Все четверо любили шутку. Особенно побратимы любили подшучивать над великаном Кайдой.
Копотилов прозвал его Малюткой. Прозвище так и осталось за Володей. У остальных ребят тоже были прозвища. Уткина звали Утей, кряжистого Копотилова - Корягой.
Лысова хотели прозвать Кочерыжкой - после ранения указательный палец у него на правой руке напоминал кочерыжку. Но не закрепилась кличка за высоким и красивым парнем, звали его просто «Номер» - соответственно пулемётному званию.
Копотилов запрятал гранаты в вещевой мешок и заявил с довольным видом:
- Морской порядок! - Потом повернулся к Кайде и серьёзным тоном сказал: - Малютка, будь добр, сними ботинок. Я на нём под вёслами схожу в разведку на Мысхако.
- Тебе не доверю, - также серьёзно отозвался Кайда. - Номеру, пожалуй, доверю.
Он полегче, кочерыжкой рулить будет.
Лысов пожал плечами и усмехнулся:
- Сплаваем в другой раз. А вот перед десантом не мешало бы вздремнуть. Сними, Малютка, бушлат, мы втроём укроемся.
- Ещё чего захотели! Имущество ведь казённое. А ну как утопите, где старшина Ещё обмундирование такого размера достанет? Соображать надо.
- Старшине с тобой маета, - подтвердил Уткин.
- А мне с вами, братки… Вот задам вам сейчас…
И Кайда обхватил всех троих и покатился с ними вниз по пологому склону.
- Приберегите силы! - крикнул им матрос, старательно чистивший противотанковое ружьё. - Нет в вас серьёзности перед ответственным заданием.
Ребята вскочили, посмеиваясь.
- Это всё он, - сказал Лысов, показывая на Кайду. - Да что с Малютки возьмёшь - дитя неразумное. Верно, Фергана?
Ферганой прозвали кока отряда Ивана Прохорова. Ему было уже лет двадцать восемь.
Был он худощав, светловолос, нетороплив. До войны он работал поваром в одном из ресторанов Ферганы и часто рассказывал ребятам об этом городе.
По боевому расписанию кок занимал место в строю с ПТР - противотанковым ружьём.
Владел им неплохо. Человек он был заботливый, доброжелательный. Матросы его любили и уважали. Когда кто-нибудь просил: «Ну-ка, Фергана, подбавь Ещё чумичку борща», он никогда не отказывал в добавке. Да и сам, бывало, предложит: «Эй, Малютка из Донбасса, подставляй чумичку».
- Силу тебе девать некуда, - продолжал Прохоров.- Да я тебе в следующий раз без навара…
Но тут подошёл командир взвода лейтенант Карманов, под стать матросам расчёта Кайды, рослый, сильный, с энергичным обветренным лицом.
- Кайда, передайте «максим» Уткину, - распорядился он. - Будете моим связным.
- Почему я, товарищ командир? - В голосе Кайды слышались удивление и обида.
- А потому, что у вас самые длинные ноги, - усмехнулся лейтенант. - Вот ваше имущество. - Он протянул ему ракетницу и сумку с ракетами. - Научитесь распознавать в темноте на ощупь, какого цвета ракета.
- Есть научиться…
Когда он ушёл, Кайда огорчённо вздохнул:
- Матросское дело такое - прикажут и исполняй…
- Ничего, Володя, - сказал Копотилов. - Зато ещё одну воинскую специальность освоишь.
- Что верно, то верно, - согласился Кайда, садясь на пенёк и вынимая из мешка горсть ракет. - Займёмся этими игрушками. Какие они на ощупь?
Стемнело. Начал моросить дождь.
- Неуютно становится, - натягивая на плечи плащ-палатку, проворчал Лысов. - Сейчас бы в тёплую хату.
- Скоро в горячую попадёшь, - заметил Копотилов.
- Да, братцы, - подтвердил Кайда, - в пекле побываем.
И вдруг раздалась долгожданная команда:
- Становись!
Когда взвод выстроился, пришёл лейтенант Карманов и, встав перед строем, сказал:
- Задача такая, товарищи матросы. Отряд майора Ку-никова погрузился на катера и будет высаживаться около рыбозавода. Мы идём на поддержку. Сейчас двинемся на пирс и начнём грузиться на катера.
К причалу шли молча. Кайда нёс на плече станок пулемёта и мысленно повторял слова клятвы: «Не щадя своей жизни ради победы над врагом… нашим девизом будет: только вперёд…»
Две ночи и два дня
Погрузились благополучно. Но к причалу рыбозавода подойти было невозможно: на нём рвались мины и снаряды.
- «Морской охотник» взял курс правее. Матросы прыгали прямо в ледяную воду.
Когда выбрались на берег, обнаружили, что впереди проволочные заграждения - ловушки из тонкой стальной паутины. За ними - окопы, немцы ведут оттуда огонь из автоматов и пулемётов.
- Гранаты! - приказал командир взвода.
В окопы полетели гранаты, проволочные заграждения не помогли врагу. Стрельба прекратилась. Но откуда-то сбоку не переставая строчил станковый пулемёт. Вдруг за Станичкой заработали вражеские шестиствольные миномёты. Мины рвались правее.
Моряки залегли. Наконец взрывы прекратились. Только моряки перебежали туда по приказу командира, как снова раздался залп шестиствольных миномётов. Мины накрыли то место, где они только что находились.
- Опоздали фрицы с поправочкой, - заметил кто-то из моряков.
Лейтенант Карманов подполз к Прохорову и указал на амбразуру дота, из которой строчил пулемёт.
Прохоров направил туда противотанковое ружьё. Выстрелы - и пулемёт смолк. Из дота выскочили шесть гитлеровцев. Моряки перестреляли их и ворвались в дот.
- Сигнал «Вперёд»! - распорядился командир.
Взлетели три зелёные ракеты. Это был приказ продвигаться вперёд.
