У ворот Северина - [131]

— Хватит. Меня не интересует, что он считает. Меня интересует, как ты выполняешь свой воинский долг.

— Разумеется, господин младший лейтенант. Но…

— Никаких «но»! Сейчас же пойдешь в роту и обеспечишь людей боеприпасами. Каждому по два комплекта. Ясно? Солдаты пусть отдыхают… В двадцать один ноль-ноль — отбой. В двадцать три часа проверишь пост у выезда из города на Шимиан.

— Слушаюсь, господин младший лейтенант!

— Ты знаешь, что там стоит немецкая колонна?

— Знаю, господин младший лейтенант.

— Проинструктируй часовых, чтобы были начеку. Заметят какое-нибудь движение, сразу же пусть бьют тревогу!

— Понял, господин младший лейтенант.

— Кто там сейчас в карауле? Был, кажется, капрал Трандафир. Ты его сменил?

— Сменил, господин младший лейтенант, еще в пять часов дня. Там теперь сержант Комэнич.

— Ну давай действуй! И учти, если будешь сачковать, отдам под трибунал за дезертирство!

Старший сержант козырнул и пулей вылетел в коридор.

— Я тебе жирок-то порастрясу, черт толстозадый! — проворчал Ганя, но Гэлушкэ уже и след простыл.

39

В доме у Влада Георгиу царило ликование: под вечер почтальон на велосипеде привез срочную телеграмму от некоего Мэгинича из Фокшан. В ней сообщалось, что Александр, муж Эмилии, жив, здоров и дивизия имени Тудора Владимиреску, в составе которой он воюет, вступила в Румынию.

— Эмилия! Ты слышишь, Эмилия! — тряс сестру за плечи сияющий Влад. — Александр, твой муж, жив! Через несколько дней он будет здесь.

Но Эмилия оставалась безучастной, неподвижно сидела в своем кресле, седые волосы беспорядочно свисали на лоб, увядшие щеки казались пергаментными.

— Эмилия, ты понимаешь, что я говорю?

— Оставь ее, Влад!.. — вмешалась Ана. — Бедняга себя не помнит, разве ты не видишь?

Костел прыгал, хлопал от радости в ладоши и кричал:

— Папа вернулся! Папа идет вместе с армией!

Хотя еще не совсем стемнело, в комнатах поспешно зажгли керосиновые лампы, открутили до предела фитиль, и дом принял торжественный вид. Окна открыли настежь, включили на полную силу радио, и комнаты, которые еще недавно были мрачными и безмолвными, заполнила музыка.

Влад читал и перечитывал телеграмму, силясь понять, что это за дивизия имени Тудора Владимиреску и как в нее попал Александр. Не дай бог, ошибка и речь идет о совсем другом человеке! Неужели их радость окажется случайной и мимолетной?

Пришли Дана, Михай и Максим, все с трехцветными повязками, с автоматами в руках. Ввалились в дом оживленные, шумные…

— И ты с повязкой, Михай?! Когда тебе ее дали?

— Когда я разъяснил им свои взгляды, отец.

— Как, ты тоже участвовал в бою у комендатуры?!

— Да.

— А Максим и Дана?

— Они несли караул у городской управы.

— Ну и дела! — Учитель только руками развел. — А у нас новость, Александр жив! Телеграмма на этажерке в столовой. Возьми и прочти. Представляешь? Жив! Даже не верится.

Михай кинулся в столовую.

— Ну что скажешь? По-твоему, это не может быть ошибкой? — спросил Влад.

— Да нет же, отец, я уверен, ошибки нет. В городе уже идут разговоры об этой добровольческой дивизии.

— Что говорят? Из кого она состоит? На чьей стороне воюет?

— Дивизию набрали из военнопленных. Люди обратились с просьбой к Советскому правительству, чтобы их послали на фронт. Они хотят воевать со своим настоящим врагом — немецкими фашистами.

— Боже мой, а мы тут ничего и не знаем!..

Город окутала мгла, но кое-где уже светились огоньки: люди посмелей снимали с окон светомаскировку. С поймы Дуная доносился глухой рокот моторов: немцы не то проверяли, не то перегоняли свою технику. Шум то затихал, то нарастал снова. В казарме прозвучал горн — сигнал к отбою. Эмилия по-прежнему неподвижно сидела в шезлонге. В доме Георгиу стали готовиться ко сну, тушили лампы, обменивались последними репликами о невероятном и радостном событии. Максим смастерил Костелу деревянную тележку, но мальчик не унимался: пускай Максим сделает ему еще кораблик из картона.

— Утром сделаю, — пытался отговориться Максим. — Сейчас уже поздно, пора спать.

В комнате, выходившей окнами на улицу, Дана приготовилась гладить простыни. Она уже вынула их из ящика и разложила на кровати, собираясь сбрызнуть водой, когда услышала стук калитки и подбежала к окну.

— Санду, это ты? — шепотом спросила она, вглядываясь в темноту.

— Да! — Санду подошел к окну. — Ты идешь?

— Куда?

— Как куда? На собрание в Народный дом…

— Я об этом ничего не знаю, — виновато сказала девушка. — Хотела немножко погладить и лечь спать. А что за собрание?

— Местная организация компартии созывает собрание жителей города. Мы, комсомольцы, должны участвовать тоже. Город в опасности…

— В опасности?!

— Немцы у ворот Северина.

— Немцы? — ахнула Дана. — Но разве их не взяли вчера в плен?

— Это не те немцы, другие. Большая колонна. Подошли со стороны Крайовы. Их там тысячи полторы, и все вооружены. Стоят у моста через Тополницу. Слышишь, как работают моторы?.. — Санду поднял палец, приглашая ее прислушаться. В самом деле, издалека доносился ровный гул моторов.

— Санду, ты не шутишь? Ты уверен, что это немцы?

— Какие там шутки! Это немцы, самые настоящие. Так что давай поторапливайся и прихвати с собой Максима.