У ворот Северина - [119]

— Чего глаза пялите? А ну разойдись! — заорал Панделе, размахивая для большей убедительности кожаной кепкой. — Господин директор приказал всем немедленно разойтись по рабочим местам. Нечего терять время! — Он сорвал прокламацию и поспешно стал сворачивать ее трубочкой. В толпе негодующе зашумели, послышались крики, ругательства, свист…

— А ну слезай оттуда, подонок!

Кто-то швырнул в Панделе увесистым камнем, но тот вовремя увернулся, и камень гулко ударился о днище баржи.

— Не тронь прокламацию, не хватай ее грязными лапами, выродок!

Толпа раздалась, пропустив вперед высокого большелобого человека с новеньким автоматом и трехцветной повязкой на рукаве.

— Верно, Глигоре! Дай ему коленкой под зад! — одобрительно загудели вокруг.

Подошедший схватил Панделе за ногу и с силой рванул вниз. Началась потасовка, и вскоре измятая прокламация оказалась в руках клепальщика Глигора.

— Солдаты идут! — закричал вдруг кто-то. — Солдаты на верфи!

По двору быстрым шагом, почти бегом, двигались трое солдат и сержант. Почуяв, что пришла подмога, Панделе с трудом поднялся с земли, отер кровь с лица и осторожно потрогал подбитый глаз.

— Что здесь происходит? — крикнул сержант. — Немедленно прекратить драку или я открою огонь! Стоять всем на месте!

Рабочие хмуро попятились назад. Чертыхаясь и сплевывая кровь, Панделе пригладил кое-как волосы и уже было открыл рот, чтобы пожаловаться на обидчиков, но сержант даже и не поглядел в его сторону.

— Кто устроил драку? — спросил он.

— Да будет вам, господин сержант! Никакой тут драки не было. Так, поразмялись немножко, вот и все, — примирительно сказал кто-то.

— Это все Панделе виноват, господин сержант! Вызвался нам песенку сыграть, а у самого гармошка сломалась! — пошутил другой.

— Да уж теперь не играть ему больше на губной гармошке. Ишь как зубом-то цыкает!

— Разговорчики! — крикнул сержант. — А ну разойдись! Приступайте к работе!

Люди начали неохотно расходиться. Но тут Панделе вцепился в руку сержанта и заверещал:

— Господин унтер-офицер, вы только поглядите, что они со мной сделали! Господин директор приказал мне содрать с баржи эту прокламацию, из-за нее никто не работает. А он набросился на меня, как бешеный, чуть не убил, прокламацию отобрал…

— Прокламацию? Что еще за прокламация такая? А ну давай-ка ее сюда! — решительно подошел сержант к Глигору.

— Господин сержант, он стащил меня на землю и избил до полусмерти. Как я жив остался, ума не приложу. До сих пор ухо гудит, — верещал Панделе, ощупывая свои ссадины.

— Дай сюда прокламацию, кому говорю? — орал сержант на Глигора. — В кутузку захотел, мерзавец? Мигом отправлю!

— Руки коротки! — огрызнулся Глигор. — Думаешь, испугаюсь я твоей винтовки?

— Поговори еще у меня!

— И поговорю. Хватит, откомандовался! Армия теперь с нами. Вам что приказано делать? Действовать заодно с боевыми отрядами патриотов, понял? А ты, дубина, предателей вздумал покрывать!

— Знать ничего не знаю. У меня приказ — навести здесь порядок, остальное не мое дело. Давай прокламацию, живо!

Как раз в эту минуту Райку с сыном подошли к барже. Коротко расспросив о происшедшем, Райку пробился сквозь толпу, взял у Глигора прокламацию, пробежал ее глазами, снова свернул и обратился к сержанту:

— Чего шумишь, сержант?

По толпе словно ток прошел: Ион Райку вернулся! Три месяца пропадал, говорили, то ли в тюрьме он, то ли в полиции. И вот вернулся! Тот же, что и прежде, только взгляд посуровел да виски поседели. «Райку… Райку пришел!» — пронеслось по толпе. «Это который, коммунист, что ли?» — «Он, он самый!» Люди становились на цыпочки, задние вытягивали шеи.

— Привет, Райку! С возвращением тебя!

— Здорово, Ион! Хорошо, что вернулся. Теперь твое время.

Приветствия, радостные восклицания раздавались отовсюду. Райку едва успевал пожимать протянутые со всех сторон руки и счастливо улыбался. Но вдруг, спохватившись, вспомнил про сержанта.

— Так что тут происходит? Чего молчишь, сержант? Или голос потерял?

— С чего бы это? — окрысился тот и злобно хлестнул себя плеткой по голенищу. — Ты что, Иисус Христос, чтобы тебе кланяться? Проваливай!

— Зачем же злиться-то? Никакой я не Иисус Христос, а просто работаю здесь, на судоверфи. И думаю, что имею право спросить тебя, что тебе здесь надо.

Сержант презрительно скривился, не стал ничего объяснять, а только прохрипел:

— Поговори у меня еще! Ишь что вздумал — властям грубить!

— Ты власть у себя в казарме показывай, а нам жандармы со вчерашнего дня не указ.

— Это я-то жандарм? — возмутился сержант.

— А то кто же? Жандарм и есть. Мы, коммунисты, договорились с младшим лейтенантом Ганей, что он пришлет сюда преданных народу солдат. Нам жандармские прихвостни Антонеску не нужны!

— Но-но, потише! Меня сюда не Ганя послал, а командир полка. Есть приказ: установить охрану на всех крупных предприятиях. Два-три человека, понял? Времена нынче беспокойные.

— Это для вас они беспокойные. Для тебя и твоих начальников! — Райку сверкнул глазами. — А для нас, рабочих, самые подходящие времена! Тучи рассеялись, теперь далеко видно! Так что иди-ка ты, приятель, отсюда подобру-поздорову и занимайся своими делами, а в наши не суйся, ясно?