У Вечного огня - [68]

 У Мишки голова болит от страшных мыслей.   Посадят! Не вынесу тюремной жизни!  Сейчас бы ходил в школу, сидел на уроках.  Дома бабушкины пирожки, булочки. Он сглотнул слюну. В животе заурчало. Повернулся, свесил с нар ноги. Подошел к столу, придвинул миску. Ковырнул ложкой густую серую массу.

 — Извините, разогреть некому! — высунул красный язык, Семен. — Не барин, холодную,  лопай! — Мишка слизал с ложки кашу, прожевал, нехотя проглотил. Но голод победил.  И вскоре чашка опустела.

 — Чайку хлебни, горяченького! — подвинул кружку, Михаил. Горькая темная жидкость обожгла глотку. Сделав несколько глотков, Мишка охмелел от чефира. По телу разлилось приятное тепло. Поднялся из-за стола,  переставляя, онемевшие ноги, добрел до постели, и свалился. Черт со всеми! Подумал он, проваливаясь в сумбурный, то ли сон, то ли бред.

 Володька залпом выпил пол кружки горячего напитка.  В голове  закружилось.

 Николай отодвинул кружку. — Мне нельзя!

 — Надеешься, отпустят завтра!? Мышцы станешь качать! — усмехнулся Семен. — Вы убийцы! Не отпустят! Отсидите по десятке на брата,  начнете жизнь с чистого листа!

 — Не пугай детей! — стукнул Михаил кулаком по столу. — Ошибку  совершили! С кем не бывает!

 — За такое преступление по головке не погладят! —  Семен раскурил сигарету, жадно затянулся. — Товарища живьем на огне сожгли! Была бы моя воля, передушил!

 — Остынь! — занес над его головой, кулак, Михаил.

 Николай подошел к нарам,  откинул одеяло, лег и накрылся с головой.   Отмотать бы, как в кино, пленку назад. Зачеркнуть, вырезать происшедшее!

 Володька переворачивается с боку на бок, пытаясь заснуть. Перед глазами неотступно стоит лицо матери. Оказаться дома, хоть на минуточку, обнять, прижаться к ее груди. Как в детстве, вдохнуть запах знакомых духов. Она заботилась обо мне, а я? Вспомнил свидание у следователя. Вел себя, как последний дурак! Мать постарела, подурнела. Отец переживает! Я подлец! Повторяет он мысленно снова и снова.

* * *

 Надя налила в чашку чай, порезала хлеб, колбасу.  Отхлебнула  несколько глотков. — Дождалась! Дня суда дождалась! — тихо произнесла женщина. Наконец, свершится возмездие! Накажут злодеев!  Как они собираются дальше жить! Отсидят,  и выйдут на свободу!?  А я своего никогда не увижу!

 Ее глаза остановились на портрете Сергея, стоящего на столе у окна.

 — Завтра, Сереженька, накажут твоих убийц!  Дождались мы с тобой рокового дня! Я уж и не думала, что этот день настанет!

 Она отодвинула остатки ужина. Подошла к дивану, не, раздеваясь, легла, подтянула одеяло к подбородку. Вот  и привыкла жить одна. Подумала женщина, погружаясь в тяжелую дремоту.

Глава 32.

 Надежда открыла глаза, словно по приказу, хотя будильник с вечера не заводила. Тусклый свет пробивается сквозь щель портьеры. Встала, подошла к окну. Небо мутно белого цвета. Мелкие снежинки  медленно кружатся в воздухе, словно ленясь, опускаются на землю. Первый снег! Сережка любил смотреть на танцующие белые хлопья. Смотри, мама, они кружатся, словно в вальсе. С восхищением, говорил он, не отводя глаз от окна. Теперь уже никогда ему не увидеть этого вальса.  Сегодня ответственный день! Соберусь и пойду, потихоньку.  Посмотрела на свои вещи, сложенные на стуле. Вслед  говорят, черная вдова. Мужа схоронила, сына. Хожу в черном, людей пугаю.  Не хочу и не могу наряжаться. 

 Вышла на кухню. Поставила чайник, села на табуретку. Положила руки на колени, поглядела на свои пальцы. Старею! Вон руки потрескались! Или от  холодной воды?

 Заставила себя выпить чашку горячего чая, съесть кусок булки с маслом. Кто знает, сколько продлится суд, а мне силы нужны. Пусть никто не думает, что я от горя себя не помню. Надела пальто, и вышла из дома.

* * *

 Тамара  спустилась по ступенькам с веранды. Господи, как пережить сегодняшний день! 

 Вадим постукивает ладонью по рулю.

 — Долго собираешься!

 Тамара не ответила. Села в машину. Вадим недовольно оглядел жену. Вырядилась! Сегодня его все в ней раздражало.   Тамара молчит, вглядываясь на дорогу. Слышен только шум двигателя. Вот, дожили! Столько лет вместе. И даже горе нас не объединило. Сказать друг другу нечего.

 Машина резко затормозила у двухэтажного здания суда. Тамара вышла из машины. Из-за угла к зданию суда вышли Галина и Андрей. У Галины на голове черный платок. Андрей держит жену под руку. Тамара позавидовала. Они всегда вместе.  А мой, разрядил как куклу, и вся забота. Слова ласкового  не услышишь!                          

 Галина  с Андреем прошли мимо нее, не удостоив взглядом. Тоже думают, я виновата. Володька начал драку. Будто их Колька сахарный.  Она не стала дожидаться Вадима, устраивающего машину на парковке. Несколько сбитых по углам ступенек,  преодолела с трудом. Вошла в коридор, прошла ряд стульев у стены, толкнула дверь.  На первом ряду  Люба и Варвара Михайловна.  За столом, рядом с прокурором, Надежда Ивановна. Похудела, побледнела, почернела. Мужчина наклонился к ней, что-то говорит.  Кто-то взял Тамару за локоть. Она вздрогнула и обернулась.

 — Где Вадим Евгеньевич! — Анатолий Алексеевич улыбнулся своей масляной улыбкой.