У стен Старого Танжера - [65]

— Прежде всего хочу сообщить вам, что госпожа Элен действительно уехала. Мы посадили ее на одно из больших судов, которые ходят в Америку, и стояли на пристани до тех пор, пока оно не скрылось вдали. Мы — это мой друг рыжеусый Флаэрти, Ноэл, незадачливый владелец яхты «Радуга», и я.

Проводив госпожу Элен, мы направились в таможенную кофейню повидать старого и мудрого господина Рибоделя. Он был там и играл сам с собой в домино. Когда мы подошли, он поднял глаза на господина Флаэрти.

«Я рад, что она наконец-то в море», — сказал тот.

«Рады, но лишь за нее одну, не так ли?» — спросил господин Рибодель.

Мой друг Флаэрти дернул себя за рыжий ус. Он был печален и выглядел очень уставшим.

«Я вас вполне понимаю, — уловив его настроение, начал господин Рибодель, — в ней жизнь била ключом, и никогда нельзя было знать заранее, что она сотворит в следующую минуту. Да-а, она никому не давала здесь скучать».

Затем господин Рибодель обратился к Ноэлу.

«Я все уладил как нельзя лучше, — сказал он. — Вызволить яхту оказалось невозможно, зато удалось получить хорошую цену за нее у господина Буллерса, так что после уплаты штрафа испанцам у вас еще останутся кое-какие деньжата. Как раз для того, чтобы вернуться в Англию».

«В Англию?! — воскликнул Ноэл. — О нет!.. Холод, скверная еда, налоги. Не хочу… Здесь так хорошо».

Господин Рибодель посмотрел на моего друга Флаэрти и, рассмеявшись, проговорил: «Танжерский недуг». Потом он предложил господину Флаэрти поиграть в домино. Тот отказался, и тогда Ноэл, всегда ненавидевший эту игру, вызвался на одну партию. Я заметил, что, хотя было жарко, моего друга Флаэрти проняла дрожь, и он мне сказал:

«Я иду к Хусейну Менашиби. Пойдем, Башир, будешь мне переводить».

И я отправился с моим другом, будучи совершенно уверен, что после приду сюда, на Большой базар, чтобы, как обещал, рассказать вам об отъезде госпожи Элен.

Тут слушатели, сгорая от нетерпения, принялись выкрикивать:

— Так что же произошло дальше?

— Куда собрался идти твой рыжеволосый друг?

— Кто такой этот Хусейн Менашиби?

На что Башир смиренно ответил:

— Обо всем этом я и собираюсь вам рассказать, друзья мои.

И он продолжил:

— Хусейн Менашиби — один из крупных магрибинских ученых. Но когда мой друг Флаэрти позвал меня с собой, я еще ничего не знал о Хусейне Менашиби, и даже имя его мне было незнакомо. Уверен, что и вам сейчас оно ни о чем не говорит. Да и где нам знать ученых мужей, которые, запершись в своих кабинетах, умножают человеческие познания? Кто нас чему учил?

Итак, Хусейн Менашиби, знаток древних рукописей мусульман, снискал себе славу далеко за пределами нашей страны и всего арабского мира. Редакции научных журналов Англии и Америки обратились к моему другу Флаэрти с просьбой побывать у Хусейна Менашиби и прислать им подробный рассказ о том, как он живет и работает.

Вот об этом, братья мои, и поведал мне господин Флаэрти, пока мы поднимались на вершину старого города со стороны Торговой площади.

Дом у Хусейна Менашиби был светлым, просторным, особо ничем не примечательным. Мебели в доме было немного, но зато книг — видимо-невидимо! Принял он нас в парадной комнате, где вдоль стен, как полагается, стояли низкие кушетки под шерстяными покрывалами таких расцветок, какие предпочитают южане. Сам он был в тонкой джеллабе, белой в серую полоску, бабушах и феске. Больше всего меня поразило то, что он молод. По дороге к нему, слушая рассказ господина Флаэрти о том, как много всего знает этот человек, я ожидал увидеть седобородого старца. На самом же деле Хусейн Менашиби, казалось, не достиг еще и среднего возраста, лицо у него было гладкое, без морщин, а в мечтательных глазах светился огонек. Сколько же ему пришлось потрудиться, чтобы в таком возрасте иметь столь обширные познания!

Он, как водится, предложил нам душистый чай с мятой, а потом стал рассказывать моему другу Флаэрти о некоторых научных проблемах, которыми он в то время занимался. О друзья мои, как непохож арабский язык в устах просвещенного человека на тот, которым изъясняемся мы с вами, грубые, неотесанные люди! Как свободно лилась изящная речь Хусейна Менашиби, какие глубокие мысли и тончайшие оттенки смысла без труда выражал он! Словесный рисунок его речи напоминал искусно выполненную вышивку. И каких усилий стоило мне вникнуть в суть его высказываний и еще больших — перевести их моему другу на английский. Я весь взмок от напряжения.

Потом Хусейн Менашиби показал нам лучшие книги из своей библиотеки. Он говорил названия слуге, который прекрасно знал, где какая книга находится. Как я завидовал этому человеку! Аллах всемогущий! Ведь никакой бархат, ни золото, ни бриллиант не рассматриваешь и не трогаешь с таким удовольствием, как старинную рукопись, которой в течение многих веков благоговейно касались заботливые, трепетные руки. Там были книги из Испании и Дамаска, Багдада и Индии. Еще дед Хусейна Менашиби начал собирать библиотеку, вложив в нее все свое состояние и отдав этому делу много сил. Кроме того, люди, восхищенные его умом и знаниями, дарили ему свои ценные книжные находки.

Хусейн Менашиби представил восхищенному взору моего друга Флаэрти старинные рукописные книги, украшенные превосходными миниатюрами. Глаза у него при этом были как у влюбленного. А слуга нес все новые и новые книги. И хозяин читал стихи и цитировал мудрые мысли. И я чувствовал себя презренным существом, погрязшим в безграничном невежестве.