У стен Анакопии - [6]

Тем самым он возложил на него всю ответственность за судьбу Абазгии, ее народа. Так его еще никто не называл, он не имел права на такое титулование. Абазгия — лишь одно из архонств священной Ромейской империи, а у империи один царь — Божественный император Лев III.

— Ты воздаешь мне неподобающую и незаслуженную честь, — пытался возразить Леон.

— Дело, которое завещал тебе твой отец Константин Абазгский — да возрадуется его душа!— обязывает тебя быть апсхой. Для абазгов ты — апсха!

Голос старца приобрел требовательную жесткость, раскаленные, как угли, глаза жреца подавляли Леона необъяснимой властностью. Не в силах выдержать их взгляда, он низко поклонился старику и вскочил на коня. С той памятной встречи абазги и стали между собой называть своего правителя апсхой.

4

Леон ехал, погруженный в раздумья. Конь, не раз ходивший этим путем, сам находил тропу. «Да, я вовремя приехал, — думал Леон. — Ты напрасно старался, император Лев, сделать из меня ручного гепарда. Ловить дичь для тебя я не буду». Леон не заметил, как конь остановился перед перелазом. Молодой воин соскочил с лошади, разобрал перекладины и пропустил правителя во двор, потом принял от него поводья.

Двор был небольшой, окаймленный зарослями шиповника и ежевики. Через него протекал ручей, а за ним, под громадным дубом, пряталась хижина. На пороге ее Леон увидел ту, к которой стремился. Он легко перепрыгнул через ручей и пошел к девушке. Она кинулась ему навстречу, хотела преклониться, но Леон подхватил ее на руки.

— Ангелу не следует становиться на колени даже перед царем земным, — пошутил он.

— Ты апсха, а кто я?

— Ты Амза — самая прекрасная среди абазгских девушек! Нет, среди всех девушек на свете! — Он внес ее в хижину и бережно опустил на широкую скамью, покрытую персидским ковром.

В этой маленькой, затерянной в лесу, простой на вид абазгской хижине было немало дорогих ромейских, персидских и арабских предметов украшения и быта: узкогорлые кувшины, широкие чаши червленого серебра и и разноцветной эмали, медная посуда. На стене висели кривая арабская сабля с отделанной серебром рукоятью и небольшой круглый щит с металлическими умбонами по окружности. В углу стояли легкий лук со спущенной тетивой и колчан со стрелами. Появление всех этих вещей в доме Амзы мог бы объяснить ее дед Дадын, но старый камарит не любил говорить об этом. Леон, однако, и сам кое-что дарил Амзе. Вот и сейчас он достал из-за пояса золотую цепочку с крупным прозрачно-золотистым камнем в красивой оправе.

— Этот камень ромей называют электрон. Он из далеких гиперборейских стран. Посмотри, он солнечен и тепел, как летний воздух перед вечером. Внутри его живет маленькая мушка. — Леон надел цепочку с камнем на шею девушке. — Носи.

Человеческий язык беден, чтобы достойно воспеть красоту Амзы, этого чудесного цветка, выросшего в абазгском лесу. Здесь мог бы помочь язык персов, но он слишком цветист и слащав, красота же Амзы строга и вместе с тем нежна. Длинное, до пят, белое платье из тонкого льняного полотна, перехваченное парчовым поясом у высокой талии, обрисовывало ее гибкий стан; смоляные косы подчеркивали его стройность. От нежных поцелуев весеннего солнца лицо девушки чуть золотилось. Глаза у нее большие и темные, как ночь, черные брони, как крылья ласточки, нос тонок, с легкой горбинкой, от алых губ ее не отведешь глаз — так пленителен их рисунок. Прекрасна Амза без всяких ромейских притираний и румян. Молодые абазги не зря говорят, что дочери бога охоты Ажвейпша, увидев Амзу, ушли навсегда из этих лесов, огорченные затмившей их красотой девушки. Леон пленился ею с первого взгляда, как только увидел ее однажды, возвращаясь с охоты. С тех пор он часто бывает здесь, будто все дороги ведут только мимо ее хижины. И с каждой встречей он все больше очаровывался красотой девушки. Что с того, что он правитель, а она простого Дадынова рода — любовь всех делает равными: царей и пастушек...

Дадын знал о встречах Леона с его внучкой, но не препятствовал им, имея на этот счет свои планы. Род Дадына хотя и не из знатных, но в большой силе. Леон считается с ним не из-за одной только Амзы. Набегами и грабежом ромейских кораблей Дадын весьма укрепился, распространил свое влияние на многие соседние роды абазгов. Отец Амзы погиб во время одного из ответных набегов абазгов на аланов^[16] а мать, дочь Дадына, взял в жены славный воин из родственного абазгам племени апсилов — Ятма. Внучку Дадын оставил при себе; она жила со старой знахаркой Шкуакуа в этой хижине неподалеку от деда.

— О чем, ты думаешь, мой повелитель? — ластилась к Леону Амза.

— Уже год, как почил мой отец, а император все еще не дал мне архонтства.

— Но и не лишил права наследства, — сказала она. — Если бы он не хотел видеть тебя правителем Абазгии, то прислал бы сюда своих воинов. Но их нет.

— У него связаны руки войной с агарянами.

— Эгриси и Абазгия нужны императору как опора в войне с агарянами.

Леон удивился: откуда такие речи? Потом понял: не свое говорит — Дадыновы слова повторяет, но ничего не сказал. Амза же продолжала:

— Правители берут в жены дочерей картлийских эриставов