У пределов мрака - [15]

от него, возле группы больших деревьев его лошадь спокойно щипала траву. Но она оказалась единственным живым существом в поле его зрения, так как солдаты с сержантом исчезли, бросив его, как ненужную вещь.

Ему хватило одного взгляда на юго-запад, на простиравшуюся перед ним равнину, чтобы понять причину такого поспешного отступления сержанта и его команды.

Густой пороховой дым, похожий на черный туман, скрывал холмы, поля и рощи; непрерывно раздавался яростный грохот. Великое сражение, о котором накануне говорил Менебр, достигло пароксизма.

Несколько следующих часов прошли для Эксхема, словно бессвязный сон или бред. Он бессмысленно скакал то в одну сторону, то в другую, несколько раз натыкался на небольшие группы ничего не понимавших немецких пехотинцев, которые даже не отвечали на его бессвязные вопросы.

В зарослях дрока он наткнулся на брошенную пушку; она валялась на земле, сбитая ядром с лафета, и вокруг нее лежали тела трех канониров, погибших при взрыве ящика с порохом.

Они принадлежали к одной из частей, прибывшей в Европу из Шропшира.

Эксхем печально покачал головой.

Потом он неожиданно столкнулся с легким французским кавалеристом, рассмеявшимся безумным смехом и тут же ускакавшим неизвестно куда.

Время было далеко за полдень, когда он очутился на лесной поляне, совершенно пустынной, но со следами недавно располагавшегося здесь и поспешно оставленного бивуака. В беспорядке валялись кивера французских драгун, уланские ташки[13]. В сторонке стояла корзинка с бутылками красного вина, бисквитами, чесночной колбасой и сушеными фигами.

Лошадь Эксхема с удовольствием захрустела твердым, как камень, бисквитом, а сам Джон, страдавший от жажды, опорожнил бутылку вина, за здоровье Наполеона или, по крайней мере, за его счет.

«Боюсь, что героическая репутация Джона Эксхема сильно поблекнет в глазах французских дам, когда они узнают о его бесславных приключениях во время великой битвы», — подумал Эксхем и отшвырнул пустую бутылку.

Он углубился в лес, спокойный и тихий, если не считать щебета птиц, не реагировавших на иногда доносившуюся издалека стрельбу. Какая-то нахальная пичуга, едва не усевшаяся Джону на голову, обругала его, перебравшись на ветку, а большая красивая бабочка опустилась на лошадиную гриву.

Пахло грибами и цветами боярышника; высокие папоротники слегка покачивались под почти незаметными порывами ветерка. Очевидно, бессмысленная человеческая суета ничуть не интересовала обитателей леса.

Начало смеркаться, когда Эксхем выехал на большую поляну, через которую протекал небольшой, но голосистый ручей.

Когда лошадь принялась пить кристально чистую воду, из леса выехала группа всадников. Это были уланы.

Подъехав к ручью, они спешились, чтобы напоить лошадей.

Эксхему, впервые за прошедшие сутки, удалось узнать свежие новости, к тому же, крайне важные.

Французская армия разбита, французы бегут. Самые стойкие их каре полегли на месте. Судьбу Ватерлоо решил старик Блюхер, внезапно появившийся на поле сражения в тот момент, когда Наполеон ожидал помощь от Груши.

— А что с герцогом Веллингтоном? — поинтересовался Эксхем.

— О, он едва не попал в лапы Наполеону! А что вы собираетесь делать, капитан? Вы хотите присоединиться к нашим частям? В этом случае вам стоит проехать через лес, иначе вы рискуете встретиться с остатками разгромленных частей противника, и французы не преминут отыграться на вас за свое поражение.

Эксхем последовал совету улан и двинулся в указанном ими направлении по широкой удобной тропе. Его одолевали мрачные мысли. Он думал, что ему придется кое-что рассказать начальству о том, как он провел этот памятный день…

— Monsieur!.. Monsieurl’officief![14]

Мужчина в грязной форме лесничего выскочил на тропинку и остановился перед лошадью Эксхема.

— Идемте со мной! — попросил он на плохом французском. — У меня дома умирает офицер!

Через несколько минут Эксхем очутился возле дряхлой хижины, вокруг которой бродил десяток кур.

В лачуге горела сильно дымившая масляная лампа. В ее свете Джон увидел женщину со странной прической, склонившуюся над постелью.

— Он еще жив, — пробормотала она. — Может быть, дать ему еще воды?

— Где вы его нашли? — спросил Джон у лесничего.

Он постучался к нам час назад и попросил воды, чтобы напоить коня. Вежливый и учтивый господин, называвший нас «мсье» и «мадам».

Я дал ему воды и немного овса. Потом офицер попросил у меня скребок и сам принялся чистить коня.

Я видела, как он убегал и скрылся в лесу! — закричала женщина.

О ком вы говорите? — удивился Эксхем.

Заткнись, женщина, твое мнение никого не интересует, — резко прервал жену лесничий. — Внезапно мы услышали выстрел, и когда я вышел посмотреть, что происходит, офицер лежал на земле. Он получил пулю в спину, и эта пуля вышла через грудь.

Я видела, как убегал убийца, — снова закричала женщина. — И он не был солдатом… У него была мерзкая круглая башка и он был одет в зеленый редингот с этими штуками, которые болтаются сзади!

Это были фалды! — воскликнул Эксхем.

Да, именно так их и называют.

Эксхем подошел к постели и склонился над раненым. Это был Ульрих фон Гейерштайн.