У папы дома - [9]

Петрика: Че тут еще делать-то было?

Роберт: Как время бежит…

Петрика: Слушай, а ты, со своей? Как дальше думаешь?

Роберт: Да никак. За вкусное питание спасибо до свидания.

Петрика: Я так понимаю, дрочишь на скамейке запасных? Так ты давай, это… К Пауле. Она денег не возьмет.

Роберт: Не знаю, посмотрим, как пойдет.

Петрика: Давай-давай. Она ж на тебя вон как слюной исходит.

Роберт: Думаешь?

Петрика: Да ты ей только подмигни, у нее трусы вмиг взмокнут.

Роберт: Обабилась она уж очень…

Петрика: Ух, какие мы привередливые стали. Спинкой ее нагнул, и все дела. Раз рожа ее тебе не по вкусу.

Входит Паула. Садится за стол и начинает чистить чеснок.

Петрика: Ну как оно там, продвигается?

Паула: Продвигается, чего ж не двигаться-то?!

Петрика: Идет, значит?

Паула: Да, говорю же.

Петрика(Роберту): Ого-го еще. Ого-го…

Паула: Чего?

Петрика: Да мы, говорю, еще ого-го. Есть еще порох. А ну, будем!

Сцена 6.

Роберт, Петрика, Паула и Миа едят за столом во дворе.

Петрика: Жуть, как по школе скучаю. Лучшие годы жизни.

Миа: Вот спасибо.

Петрика: В смысле, лучшие до встречи с тобой.

Роберт: Не усугубляй.

Паула(Роберту): А ты что, чеснок не ешь?

Роберт: Почему, я попробовал немного.

Петрика: Бери, блин, кто тебя в такой час целовать-то будет?

Миа: Не скажи. Для некоторых, может, ночь только начинается.

Роберт: У меня от него изжога.

Петрика: А ты чего? Не голодная что ли?

Миа: Я уже поела. До того, как вы пришли.

Петрика: А вот это маленькое крылышко я приберег специально для тебя. Ну, скушай за меня.

Миа: Ты что, не слышал? Не хочу я. (Роберту) Петрика очень много о тебе рассказывал.

Роберт: Представляю, чего он тут наговорил.

Миа: Что ты, он о тебе только хорошее.

Петрика: Ну че, бывает, и прихвастну тобой, чем мне еще-то хвастаться? Да вы накладывайте, че тарелки пустыми держать.

Паула: О Роберте все говорят только самое хорошее.

Миа(Пауле): А ты все одна? Мне Петрика вроде бы говорил, что ты одна живешь.

Паула: А что поделать?

Миа: И не страшно?

Паула: Привыкла. Поначалу было жутко, особенно зимой. А с тех пор, как в магазине работаю, сплю, как убитая. Двенадцать часов на ногах… уже и не помню, когда телевизор в последний раз включала. Приду домой — если есть, что поесть, поем. А нет — и не надо. И сплю как убитая.

Миа: Тяжело тебе.

Паула: Да я не жалуюсь.

Миа: И о тебе Петрика тоже много хорошего рассказывал.

Паула: Да?

Миа: А что это тебя удивляет?

Паула: Да ничего. С чего бы ему обо мне плохое рассказывать?

Петрика: А ну-ка, Роби, давай теперь по твоим достижениям. Так че за книжку ты там написал?

Роберт: Поэтический сборник.

Петрика(убито): В рот те ноги.

Роберт: Я серьезно.

Петрика: Тогда, Робик, расскажи нам стихотворение. Просвяти, так сказать, пока мы живы.

Роберт: Ладно тебе.

Миа: И как она называется?

Роберт: «Дóма».

Петрика: Серьезно?

Роберт: Честно говоря, мне и самому название как-то не очень.

Петрика: Вот если б я книжку написал, я б ее «Как убежать из дома» назвал. Ух… Особенно после того, как малая родилась.

Миа: Ты б написал… Мы бы написали, с тобой вдвоем.

Все смеются.

Паула: А я однажды тоже стихотворение сочинила.

Петрика: Не, я тебе не верю.

Миа: Когда?

Паула(расхрабрившись): Не сейчас, давно уже. Правда, это не целое стихотворение, а только четверостишие. «Иду с закрытыми глазами, ищу тропинку к сердцу твоему. Иду, сама того не зная, что в сердце дверь твое закрыта…»

Роберт: Интересно.

Паула: Это я о тебе написала. Давно. И не помню уже, когда…

Роберт: Постой-ка, да, да, да…

Петрика: Вишь ты, сколько у него в голове. Пока еще вспомнит. Эй, а ты ей что, стихов не писал, че ли?

Роберт: Нет.

Петрика: Это почему? Че-то как-то некрасиво с твоей стороны.

Миа: Налей-ка мне.

Петрика: Оп-па. Ты уверена?

Миа: А что? Имею я право хоть раз в жизни расслабиться? Наливай- наливай. Я, может, вам и спою еще.

Петрика наполняет ей стакан.

Петрика: Не, Роба, ты не прав. Девушка тебе стих посвятила, а ты ей шиш. А ну-ка, давай, зарифмуй ей пару слов. Давай-давай. Ты ж поэт.

Миа: Солений принести?

Роберт: Я больше не хочу. Благодарю за угощение, всё было просто замечательно. Миа, ты настоящая мастерица…

Миа: По жарке цыплят.

Петрика: Да. Моя стихов не пишет.

Миа: И по воспитанию детей. Ну, за удачу. Хорошо, что пришли, надеюсь, не в последний раз. Заходите еще. Глядишь, и Петрика станет чаще дома бывать.

Петрика: Не понял.

Петрика смотрит в упор на Мию.

Миа (улыбаясь): Вытри рот, а то измазался весь. (Пауле) Очень красивое стихотворение.

Паула: Тебе понравилось?

Миа: Ну что я в этом понимаю.

Петрика: Действительно, красивое. И мне понравилось.

Роберт: Оно проникает. Волнует. В поэзии это самое главное, чтобы волновало.

Паула: Лгунишка.

Роберт: Настоящая поэзия, она западает прямо в душу, а твои стихи, они мне прямо вот сюда (показывает на сердце) упали.

Паула целует его в щеку.

Паула: Спасибо.

Петрика: Оп-па. В ход пошла тяжелая артиллерия. Роби выводит вперед танки.

Миа: И?

Петрика: Че и?

Миа: Tебе какое дело?

Петрика: Не, ну че ты ко мне привязалась, а? Дай посидеть спокойно, жратву переварить.

Миа: А давай, и я тебе стишок прочитаю. Хочешь?

Петрика: Ой, йо…

Миа: «У маленькой нашей два дня диарея, а тебе все равно. Алин матерится, а тебе все равно. А я… Я так больше жить не могу. Я видеть вас всех не могу. С меня хватит… С ума я схожу, запятая… ля-ля-ля — ля… И стакан вина я хочу я.»