У нас в Крисанте - [63]

— Так вот как выглядит этот герой! — обратился он к Михэлуке. — Мне Орестел рассказал, что ты вел себя как настоящий пионер. Спасибо! — закончил он и протянул мальчику черную квадратную коробочку. — Это подарок от нас, родителей Орестела, — и, заметив, что Михэлука колеблется, брать подарок или нет, добавил: — Бери, бери, ты этот подарок вполне заслужил. Мы его приготовили для Орестела ко дню рождения, но ты его больше заслужил.

В коробочке были ручные часы, настоящие ручные часы «Победа» на кожаном ремешке.

МИХЭЛУКА ПИШЕТ ПИСЬМО

«Дорогой дядюшка Томека!

Сообщаю про себя, что я здоров, а с тех пор, как у нас открылся пионерский лагерь, живу очень хорошо. А ты знаешь, дядюшка Томека, у меня ручные часы! Часы «Победа». Совсем новенькие, с секундной стрелкой. А ходят как! Я их каждый день проверяю по заводскому гудку, и они очень точные. А знаешь, откуда у меня часы? Мне их подарил товарищ Урся, главный инженер подшипникового завода. Я потом тебе подробно расскажу, за что он мне их подарил…

Тетка хотела их у меня забрать и спрятать, пока я не вырасту, но дядя ей не позволил это сделать. Он сказал, что раз их мне подарили, то пусть я ношу их на здоровье, пока не вырасту.

А там, когда буду получать заработную плату, куплю себе сам другие часы.

Титина попросила меня подарить ей мои часы. Я сказал, что дарю их ей насовсем, но только с тем, чтобы мы носили их по очереди — один день она, один день я. Титина рассмеялась и сказала, что хотела только проверить, настоящий ли я ей друг или нет. А я одолжил часы на целый вечер нашему Нэстэсике. Он сказал, что должен встретиться в точное время с какой-то девушкой у кинотеатра.

Бенони я тоже разрешаю подержать их в руке, но в это время не спускаю с него глаз. Ты ведь сам знаешь, какой он озорной, а часы так легко разбить.

И тебе, дядюшка Томека, я дам их поносить. Теперь все всегда спрашивают меня, который час.

С большой любовью

Михэлука Бреб.

Дядюшка Томека, пожалуйста, приезжай к нам в следующее воскресенье. У нас будет пионерский костер в честь закрытия летнего лагеря.

С большой любовью

Михэлука Бреб».

Через несколько дней после того, как Михэлука отправил в Зэворыту письмо, неожиданно вечером в Крисанту явился Томека. Михэлука и Бенони с радостными криками выбежали ему навстречу и наперебой стали показывать ему часы и рассказывать о том, что стряслось с Орестелом и как Михэлука получил в подарок часы.

— Только часов ему не хватало! — вмешалась в разговор тетка. — Лучше бы ему подарили костюм или пальто, а то мальчишка растет как на дрожжах, ничего на него уже не налезает.

— Еще бы! — рассмеялся Томека. — А еще лучше, если бы ему подарили бы дом к свадьбе!..

— А ты все такой же! Зачем сейчас к нам пожаловал? Пришел насмешки надо мной строить?

— Всегда-то ты так меня встречаешь, — рассмеялся Томека. — «Зачем пришел?» А нет того, чтобы принять как гостя, угостить стаканом холодной воды с розовым вареньем.

— Ишь чего захотел! — бурчит тетка. — Подумаешь, какой гость объявился — розовым вареньем его угощай! Скажи лучше, зачем пожаловал?

— У меня важное дело к Михэлуке. Послушай, Михэлука, я приехал, чтобы ты написал мне заявление.

— Какое заявление? — любопытствует тетка и усаживается к столу.

— Надумал я свою жизнь по-новому устроить.

— Уходишь, значит, из Зэворыты? Выгнали тебя? — спрашивает тетка. — Хочешь подать прошение, чтобы в другое место на работу взяли?

Томека снова смеется, роется в карманах и вытаскивает какие-то бумажки.

— Нет, из Зэворыты меня не выгоняют. А заявление подаю, чтобы занять свое законное место. А ну, Бенони, поставь лампу поближе. Засвети, Олимпия, и вторую, пусть Михэлуке светлее будет писать.

— Зачем тебе две лампы? Одной не хватит? Ты, видно, теперь без электричества жить не можешь?

Бенони быстро снимает лампу с гвоздя и ставит ее на стол, а Михэлука, гордый тем, что может оказать Томеке помощь, уже приготовил ручку и чернила.

— Вырвать страницу из моей тетради?

Томека отрицательно качает головой и кладет перед ним двойной лист хорошей бумаги.

— Только ты, сынок, пиши разборчиво, — просит он, — и как можно красивее…

— Неужто надумал записаться? — удивляется тетка.

Но механик ничего ей не ответил. Он уже диктует с другого листа бумаги, который бережно держит в руках, как бог весть какую драгоценность. Тетка понимает, что сейчас не до шуток, и спешит зажечь вторую лампу.

«Я, нижеподписавшийся Некулай Томека, механик МТС, родился 16 января 1924 года в селе Зэворыта, волости Присэкань, района Бырлад, — старательно под диктовку Томеки выводит Михэлука. — Мой отец, Теренте Томека, был кузнецом, и в семье было пять душ детей и один погон земли, но и тот он продал кулаку Алдулаке Софрону из Присэкань, когда померли мои три брата от заразной хвори, что косила тогда детей.

Мой отец, Теренте Томека, работал кузнецом, пока не умер от чахотки, потому как всегда хворал. Мать, Саломия, осталась вдовой, без всякой помощи, с двумя малыми детьми на руках — со мной и с моим младшим братом Тудорицей, тем, что в засушливый год переехал в Хунедоару и стал там работать на доменной печи.

Я, Некулай Томека, закончил только два класса начальной школы в селе Присэкань, потому как у нас в Зэворыте тогда школы вовсе не было, школу открыли только теперь. Так что, когда умер отец, я больше не занимался. Мама отдала меня на работу к крестному Алдулаке Софрону, который арендовал мельницу у барина Паула Попеску. Там я обучился ремеслу у господина Франца, механика мельницы, который меня очень полюбил. Он меня одевал, обувал и спасал от рук крестного, а у крестного были очень тяжелые кулаки, да и злой он был как черт.