— А у нас сегодня праздник! Поздравь меня! Я выгнала Зака.
Дила не первый раз слышала такое и знала, что за этим последует: сначала победные речи, праздничный обед с вином, а кончится все слезами. Она рассеянно слушала Флору, описывавшую дневной визит Зака, — как он был ужасен, а она непреклонна.
— Сегодня мы пируем, я приготовила настоящую уху, — сказала Флора, увлекая дочь на кухню.
Вечер прошел примерно так, как Дила й предполагала. Разливая наваристую уху, Флора уверяла, что по горло сыта мужчинами, то и дело повторяя где-то недавно услышанную и полюбившуюся фразу: «Женщина без мужчины — как пижон без мопеда».
Хоть Дила и не видела в этом ничего смешного, она послушно рассмеялась.
Чуть позже, обмакнув французскую булку в тарелку, Флора обронила: — Может, это только мне такие попадаются? У меня словно нюх.
Такое тоже повторялось уже не раз, и Дила всегда мысленно соглашалась. В конце концов, может, действительно перевелись приличные мужчины. Может, с годами все они становятся мерзавцами и пройдохами, так же, как женщины полнеют с возрастом. Дила подумала об Уитни Иверсоне, который всего на десять лет моложе матери. Неужели и он превратится в такого же отвратительного типа?
Мать словно прочла ее мысли — прямо телепатия какая-то:
— Кстати, как поживает твой новый друг, мистер Ивер-сон? Он на самом деле из тех?
— Не знаю, кажется, да, — пробормотала Дила, жалея, что вообще рассказала матери об Уитни.
За салатом Флора возвестила, что садится на диету.
— С завтрашнего дня, — сказала она. — Но ты не беспокойся. Ты можешь есть что захочешь. А я вовсе откажусь от углеводов. Вот увидишь.
Хорошо, что на, этот раз обошлось хотя бы без слез.
Среди ночи Дила проснулась; такое с ней редко случалось. Ей слышался отдаленный гул моря, оно снова поблескивало перед ее глазами, как накануне днем, когда ее вывела из себя эта промокшая несчастная сандалия и этот Уитни так и не поцеловал ее. И тут ее озарило: ведь он же о ней беспокоился, говоря о слухах и сплетнях, давая понять, что это время и это место — не для них. Он был робок и не слишком-то счастлив — со всем этим разводом и прочим, но действительно хотел уберечь ее от пересудов, иначе наверняка поцеловал ее беззаботно и бездумно, как курортник хорошенькую официантку. Потом вернулся бы как ни в чем не бывало к своей обычной размеренной жизни. Уитни был той самой белой вороной, тем идеалом, который отчаялась найти Флора, по-настоящему порядочным человеком. Вновь засыпая, Дила представила, как позвонит ему. Она пойдет проводить его на автобус, или сам он вернется за ней, и они уедут отсюда вместе, забыв «Сад» навсегда. И смогут быть вдвоем и наговориться вдоволь.
Однако наутро, когда Дила проснулась, от этих мыслей не осталось и следа. Она отлично себя чувствовала, никто ей не был нужен, а уж мужчина, который вечно чего-то требует, и подавно.
Глядя на себя в зеркало, Дила пришла к выводу, что она очень мила, ну просто красотка. Это был один из лучших дней в ее жизни.
И Флора за завтраком казалась веселой, совсем не удрученной вчерашним. Может, в воздухе что-то особенное? Подавая Диле булочку с маслом, себе не взяла, хотя обожала их.
— С сегодняшнего дня — томатный сок, яйца и кофе, — сказала она. И даже не приняла никакого успокоительного.
Направляясь в «Сад», Дила ощутила необычайный прилив бодрости. Как чудесно все вокруг! (Прав Иверсон.) Луга на склонах холмов, нежное чистое небо, меловые скалы, блистающее море. У нее возникло предчувствие удачи, словно фортуна наконец повернулась к ней лицом.
Услышав за спиной шум автомобиля, она сошла с дороги и обернулась. На мгновение к ней пришла сумасшедшая мысль, что вернулся Уитни. Но, разумеется, это был не он. По дороге медленно, словно ища что-то, полз новенький серый «порш». Дила ускорила шаг, на ее лице засветилась знакомая кроткая улыбка.
