У моря - [3]
— Интересно, не из тех ли он Иверсонов, — заинтересовалась Флора, узнав как-то, откуда у дочери книга.
Дила заметила, что «Иверсоны» прозвучали в устах матери как «Палиссеры».
— Это одно из самых известных и старых семейств в Сан-Франциско. Ну, знаешь, все эти Хантингтоны, Флуды, Крокеры, Иверсоны. Как он выглядит, этот твой Иверсон?
Дила смутилась, хотя обычно ей легко было с матерью.
— Ну, как тебе сказать, — заколебалась она, — блондин, глаза красивые, голубые, нос небольшой... Еще родимое пятно, но не очень заметное.
Флора рассмеялась: — В таком случае он не настоящий Иверсон. Они все темноволосые, носатые — настоящие аристократы. И уж среди них-то не может быть человека с родимым пятном на шее — таких они при рождении топят.
Дила тоже рассмеялась, но почувствовала, что по отношению к Иверсону это не совсем хорошо.
Глядя на Флору, Дила в который раз подумала, что мать могла бы жить совсем другой жизнью и достичь большего. Ведь у нее сильный характер. Дила вздохнула — Флору уже не переделать. Весь небогатый жизненный опыт Дилы свидетельствовал: люди меняются редко — и если меняются, то незначительно. Зака в конце концов посадят, появится еще какой-нибудь проходимец, Флора станет еще толще. А годы уходят... И пора наконец Диле оставить детские фантазии о том, как ее удочерят какие-нибудь состоятельные люди. Пришло время подыскать богатого жениха. Решив так, Дила почувствовала себя совсем взрослой.
— Детка, — голос Флоры вернул ее к реальности, — а не выпить ли нам по стаканчику?
— Моя мама спросила, не из тех ли вы Иверсонов? — у Дилы и в мыслях не было спрашивать, но вопрос возник как бы сам собой: она даже растерялась. Они сидели с Иверсоном в библиотеке на маленьком диванчике. Был дневной перерыв, Дила устала и плохо соображала.
Иверсон, в тот момент смотревший своим пронзительным синим взглядом прямо ей в глаза, отвернулся, и Дила увидела вблизи его родимое пятно. Оно побагровело и стало очень заметным.
— Как вам сказать? Я считаю их родителями и вырос у них в Этертоне, но вообще-то я приемыш.
— Что-о?
Дила вспомнила, что с ней в одной школе учились две девушки, которым не повезло; они отказались от малышей, и тех усыновили чужие люди. Значит, и его настоящая мать была такой же, как и те падшие школьницы? Эта мысль неприятно поразила Дилу, в то же время непонятным образом сблизив с Уитни.
— По-моему, они очень переживали из-за того, что я им не родной, — Уитни смотрел мимо Дилы, — особенно когда нарушал их планы: после школы отправился на учебу в Рид вместо Стэнфорда. Да и сама учеба в университете...
Он подыскивал слова, чтобы описать свои чувства к приемным родителям. Дила вдруг захотела оказаться очень далеко отсюда. Ведь с ней никто никогда так не разговаривал. Она в неловкости принялась ловить взглядом солнечных зайчиков, разбегавшихся по запыленным стеклам длинных окон, потом увидела солнечный луч, повисший в пыльном сумраке библиотеки.
В глазах Дилы обаяние Уитни почему-то оборачивалось против него. Его простодушие, стремление выговориться словно разрушали стройные замки ее грез.
Будто почувствовав состояние Дилы, Уитни вдруг остановился на полуслове и застенчиво рассмеялся.
— Вот и поплакался вам бедный приемыш, боже правый, да они утопили меня в деньгах.
Последние слова он произнес как бы в ответ на свои мысли. (Диле вспомнилась фраза Флоры о родинке: «Они таких при рождении топят».) Посмотрела на его руки — сильные, загорелые, с длинными пальцами, и возникло жгучее желание, чтоб он прикоснулся к ней. Прикоснулся вместо того, чтобы заниматься вздорной болтовней.
Вспоминая позже этот разговор, Дила невольно расстрогалась. Ведь ужасно знать, что ты не сын родителям, да к тому же не оправдал надежд. Уитни, конечно, ни слова не сказал об этом, но наверняка их все время беспокоило это родимое пятно, не говоря уже о колледже и университете.
Дила и Флора были похожи как две капли воды: глаза зеленые и зубы неровные. Флора считала дочь очень красивой. «Это моя дочь Дила», — говорила она низким грудным голосом.
И все-таки что он имел в виду, говоря «утопили в деньгах»? В самом деле он богат или это шутка? У него старый «фольксваген» с откидным верхом, поношенные рубашки, потрепанные мешковатые куртки. С какой стати богатому ездить на такой машине и ходить в такой одежде?
Вроде ни с какой. Но притом он вроде бы не из тех, кто бросает слова на ветер.
Как бы там ни было, Дила решила, что и так думает о нем слишком много, а неизвестно еще, интересуется ею Иверсон или нет. Вдруг он тот Иверсон, сноб, и вовсе не захочет иметь дела с официанткой.
Если бы он хотел увидеться с ней, мог бы пригласить на обед, в кино или прокатиться в Санта-Крус в один из ее выходных. Возможно, она согласится, а на обратном пути, может, на утесе, нависшем над морем, он остановит машину, повернется к ней...
Так или иначе, у Дилы опыт был слишком мал по части кокетства: присутствие Уитни одновременно и раздражало и смущало ее. Она не знала, как вести себя, как относиться ко всем противоречиям, которыми изобиловало поведение Иверсона.
Все лето, почти каждый день, Дила и Уитни сталкивались в библиотеке. Впрочем, они никогда не договаривались о встрече, и если кто-то из двоих не появлялся, это не обсуждалось. Такая неопределенность вроде бы устраивала обоих; они походили на детей, которые боятся показать, что ищут друг друга.
Судьбы персонажей романа «Призрак Шекспира» отражают не такую уж давнюю, почти вчерашнюю нашу историю. Главные герои — люди так называемых свободных профессий. Это режиссеры, актеры, государственные служащие высшего ранга, военные. В этом театральном, немного маскарадном мире, провинциальном и столичном, бурлят неподдельные страсти, без которых жизнь не так интересна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга продолжает и развивает темы, затронутые в корпусе текстов книги Е. Кирьянова «В поисках пристанища без опоры» (Москва, «Энигма», 2016). В центре внимания автора — задача выявления действия Логоса на осознание личностью становящегося образа Бытия-для-себя. Выясняется роль парадокса и антиномии в диалектическом формировании онтологического качества сущего в подверженности его темпоральному воздействию возрастающего Логоса.
Свободолюбивая Сита и благоразумная Мэри были вместе с детства. Их связывала искренняя дружба, но позже разделила судьба. Сита стала женой принца из влиятельной индийской династии. Она живет во дворце, где все сияет роскошью. А дом Мэри – приют для беременных. Муж бросил ее, узнав, что она носит под сердцем чужого ребенка. Сите доступны все сокровища мира, кроме одного – счастья стать матерью. А династии нужен наследник. И ребенок Мэри – ее спасение. Но за каждый грех приходит расплата…
И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? Иов. 1: 9—11.
Все подростки похожи: любят, страдают, учатся, ищут себя и пытаются понять кто они. Эта книга о четырёх подругах. Об их юности. О том, как они теряли и находили, как влюблялись и влюбляли. Первая любовь, бессонные ночи — все, с чем ассоциируется подростковая жизнь. Но почему же они были несчастны, если у них было все?