У мечты должны быть крылья - [6]
Какая-то слизь скользнула по коже, парень брезгливо дёрнул рукой. Слизь заскользила снова, неприятно обволакивая руки и ноги. Целый сонм желеобразных медуз с прозрачными куполами-зонтиками окружил его. Вздрагивая от отвращения всем телом, парень поспешил покинуть неприятное для себя общество, радуясь, что не успел получить ожог. Выбравшись на чистую воду, он решил плыть назад, к берегу. И тут понял, что обратный путь уже не будет таким приятным — суши почти не было видно.
В такой ситуации главное — не поддаваться панике. Сашка сделал глубокий вдох и перешёл на кроль. Он чувствовал, что силы ещё есть. Чем бояться, лучше активно работать ногами, а уж они зададут темп рукам. Раз! — вдох, раз-два! — выдох. Только бы ногу не свело. Темп, ещё раз темп, и активнее ногами. Раз! — вдох, раз-два! — выдох. Ощутив усталость, парень переключался на неторопливый брасс и восстанавливал силы. В одну из таких передышек Сашка обратил внимание, что пляж, переполненный людьми, остался в стороне, как бы сместился влево. А та полоска земли, до которой он пытался добраться, была каменистой, и отдыхающие явно обходили её стороной. К тому же на этом участке моря никто не купался. Ещё один рывок — и Сашка почувствовал под ногами камни. Случилось это почти у самого берега. В изнеможении он выбрался из воды и сел, отплёвываясь и вытирая лицо.
— Эй, парень, ты живой?
Невысокий пожилой дядечка в застиранной рубахе и потёртых брюках стоял перед Сашкой. Седые волосы обрамляли аккуратную плешь, добрые глаза неопределённого цвета озабоченно смотрели на пловца. В руках дядька держал стоптанные ботинки.
— Вроде, живой. — Сашка с трудом переводил дыхание.
— Пьяный, что ли? — В голосе дядьки звучала тревога.
— Да нет, голодный, — усмехнулся парень.
— Что? Голодный? А не пьяный?
— Да не пьяный, не пьяный!
— Куда ж тебя чёрт понёс, если ты не пьяный?! Здесь же дна нет! — всплеснул ботинками пожилой дядечка.
— Как дна нет? — удивился Сашка.
— А так. Яма здесь. Видишь — никто не купается. Одного тебя, дурака, занесло! Хорошо, что доплыл! А если бы ногу свело?! — кипятился дядька.
— Я не знал, что здесь яма.
— Не знал… А в воду ты как заходил?! На крыльях влетел?!
— Я не здесь заходил.
— Не здесь? А где?
— Вон там, где народу много.
Дядька повернул голову в указанном направлении и присвистнул:
— Ничего себе! Это в какую ж даль ты заплыл, что тебя так течением снесло? А? Пловец? Олимпиец? Это сколько ты проплыл? Километров десять туда-обратно? Когда назад поворачивал, берег видел? Или одни суда дрейфовали? — Мужчина присел возле Сашки. — Чего молчишь?
Парень прищурился и смерил говорившего пристальным взглядом. Дыхание его уже практически восстановилось. Тираду в свой адрес он действительно проигнорировал.
— Мне одежду надо найти, — произнёс он.
— Одежду? А где ты её оставил, помнишь?
— Сразу возле лестницы.
— Возле лестницы… Здесь штук десять этих лестниц. Возле какой именно?
— Там асфальтовая дорога к набережной шла.
— Асфальтовая дорога, набережная… Пошли, найдём. Вставай, олимпиец! — Дядька протянул Сашке руку.
Парень глянул на протянутую ладонь и встал сам. Мужчина посмотрел на него с уважением.
— Слышь, олимпиец, тебя как звать-то?
— Александр.
— Угу, Сашок значит. А меня Павел. Дядя Павел. Пошли здесь, по кромке — удобнее будет.
И они направились в сторону набережной, плюхая босыми ногами по воде.
— А я вон там, на маяке работаю. — Дядька кивнул на полосатую, красно-белую башню, возвышавшуюся над берегом. — Там же и живу. Иду домой, смотрю — чья-то башка в волнах ныряет. И прямо на яму идёт. Ну, думаю — не дотянет пловец. Побежал на «спасалку». Во-он она, там, на общественном пляже. — Дядя Павел указал на облезлый домик спасательной станции, стоящий вдалеке. — Думаю, сейчас Лёшке скажу — он на моторке сгоняет, глянет. А этого чёрта и нет — на обед, видать, ушел. И помощничков его сопливых тоже не видать. Небось, в кафешку пиво сосать пошли. А ведь должны неотрывно дежурить, по очереди на обед ходить. А они только и глядят, как бы смотаться или водки нажраться. Сядут и пьянствуют, вместо того чтобы за народом следить.
Сашка шёл молча, до ворчания спутника ему дела не было. Дядя Павел продолжал:
— Здесь море опасное. Это я тебе говорю, чтоб знал и дурью не маялся, не заплывал бог знает куда. Здесь тебе не лиман, где по воде километр можно прошагать и всё воробью по колено. Здесь такие места есть — два шага шагнул и с головой ушёл. У нас когда-то пол-отряда пионеров утонуло… При социализме ещё. Так же вот, в яму попали, и в воронку затянуло…
— Да не тонул я, дядя. Я плавать умею, — возразил Сашка.
— Э-э, умеешь… Лучше б не умел! Кто плавать не умеет, тот и не тонет. Тот просто на глубину не лезет. Так, у бережка поплещется, и ему хватает. А тонут как раз те, кто хорошо плавает и лезет куда не надо. Сегодня ещё штиль, а если б волны были? Тогда что?
— Что?
— Башкой об камни — вот что. Знаешь, сколько таких олимпийцев, как ты, за сезон тонет? Семь-восемь человек, а в прошлом году десять утопло. И все приезжие, отдыхающие, да по пьяни. Они думают, если они у себя в Москве бассейн два раза переплывают, то и море по колено. Ты вот тоже из Москвы небось?
Микки Доннелли — толковый мальчишка, но в районе Белфаста, где он живет, это не приветствуется. У него есть собака по кличке Киллер, он влюблен в соседскую девочку и обожает мать. Мечта Микки — скопить денег и вместе с мамой и младшей сестренкой уехать в Америку, подальше от изверга-отца. Но как это осуществить? Иногда, чтобы стать хорошим сыном, приходится совершать дурные поступки.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Наша книга — это сборник историй, связанных с репрессиями граждан за их высказывания в социальных сетях. С каждым годом случаев вынесения обвинительных приговоров за посты, репосты и лайки становится все больше. Российское интернет-пространство находится под жестким контролем со стороны государства, о чем свидетельствует вступление в силу законов о «суверенном интернете», «фейковых новостях» и «неуважении к власти», дающих большую свободу для привлечения людей к ответственности за их мнение.
"... У меня есть собака, а значит у меня есть кусочек души. И когда мне бывает грустно, а знаешь ли ты, что значит собака, когда тебе грустно? Так вот, когда мне бывает грустно я говорю ей :' Собака, а хочешь я буду твоей собакой?" ..." Много-много лет назад я где-то прочла этот перевод чьего то стихотворения и запомнила его на всю жизнь. Так вышло, что это стало девизом моей жизни...
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.