У кладезя бездны. Часть 4 - [77]

Человек в черных полицейских очках встал, закинул сумку на плечо, улыбнулся. Когда он улыбался — его лицо было чем-то похоже на череп.

— Мы не осуждаем вас, синьор барон. Хороший дом, молодая жена, побольше денег… все что нужно, чтобы встретить старость. Но вот сицилийские друзья могут иметь совсем другое мнение относительно этого…

Человек в черных полицейских очках вздохнул и закончил

— Кстати, как ваш сын? Умный мальчик? Если хотите, мы можем помочь с его… так сказать, трудоустройством. До встречи, господин барон…

На следующий день — барон Цезарь Полетти разбился на спортивной машине, в нескольких километрах от своего поместья. Официальный вердикт был прост — не справился с управлением, дорога и в самом деле была опасной, а поворот — не просматриваемым. Полицейских удивило только то, что не было следов торможения — выглядело все так, как будто барон вошел в поворот, совсем не тормозя, на полной скорости. Такое мог утворить лишь обширявшийся наркотиками юнец — но не депутат парламента. Но признаков преступления не было, барона в этих краях слишком уважали, чтобы говорить о самоубийстве — ведь самоубийц хоронят за кладбищенской оградой. Дело закрыли…

Молодой Карло Полетти, теперь — барон Карло Полетти — спешно вернулся на родину из Швейцарии, где он проходил практику в банковском деле. На похоронах — он молча, на глазах всех людей подошел и отрезал кисточку с покрывала, накрывавшего гроб отца. Кровная месть. В Италии — она считалась обязательной только в самых южных, горных областях и на Сицилии — но про кровную месть знали все.

Молодая баронесса Луна (Антонелла) Полетти ди Марентини бесследно исчезла.

Барона Карло Полетти допрашивала полиция — но он твердил, что не имеет к этому никакого отношения. Ни тела, ни признаков преступления обнаружено не было — и квестура вынуждена была прекратить дело о бесследном исчезновении.

В семьдесят восьмом году, в Риме молодой и бесстрашный британский журналист Джон Эванс в одиночку раскрыл крупный заговор ультраправых, информация об этом попала в газеты. Стало известно, что Аргентина обещала не только направить в распоряжение мятежников пароход с оружием — но и при необходимости подготовленных боевиков. Встревоженный король был вынужден санкционировать аресты, в том числе в армии, в разведслужбах и на флоте чем нанес себе серьезный вред. Армия больше не считала его своим, оставшиеся высшие офицеры не спешили его защищать, а коммунисты и прочие леваки — начали консолидироваться и переходить на более радикальные позиции. Их можно было понять — хоть Средиземное море намного теплее антарктических вод, омывающих южную часть Аргентины — падать с летящего самолета не менее больно. А если учителями итальянских крайне правых выступили аргентинские крайне правые — можно было ждать именно этого.

В семьдесят девятом — был раскрыт еще один заговор, продолжение первого

В восьмидесятом — началась война…

05 июля 2014 года Швейцарские Альпы Кантон Вале, южнее деревни Церматт Владения барона Карло Полетти Продолжение

— Постойте-ка… — я не мог в это поверить — так, по-вашему, Мануэль Альварадо связан родственными корнями с европейским дворянством? Этого быть не может!

— Еще как может… — сказал барон — вы просто плохо знаете историю этих мест, сударь. То, что произошло в Мексике… результат целой серии досадных случайностей и недопустимых просчетов. В одна тысяча восемьсот сорок шестом году североамериканские войска вторглись на территорию, принадлежащую Мексике, и захватили большую ее часть, больше половины территории Мексики отошло североамериканцам. Эта страна, противопоставлявшая себя европейскому концерту держав, все больше и больше беспокоила европейские правительства. Но Испания была слаба, а остальные — больше были заняты разбирательствами друг с другом. В самой Мексике — несколько лет продолжалась гражданская война между либералами и консерваторами, консерваторы выступали за Мексиканскую Империю, либералы — за Мексиканскую республику. Победили либералы, которые ввели мораторий на выплату внешних долгов Мексики. Одновременно с этим, в тысяча восемьсот шестьдесят первом году в самих САСШ началась гражданская война, что ослабило эту страну и сделало невозможным ее вмешательство в мексиканские дела. Тогда Британия и Франция при поддержке Испании предприняли вооруженную интервенцию в Мексику, с целью учредить монархию и поставить монархом Максимилиана Первого, брата Императора Австро-Венгрии Франца-Иосифа, супругой которого была бельгийская принцесса дома, связанного и с Англией и с Францией…

Это я знал… Слабым звеном в цепи оказался Наполеон III. Которого Бисмарк величал: «Непризнанной, но крупной бездарностью». Родившийся ублюдком[54], с детства якшавшийся с революционерами, воспитанный террористом, избранный президентом, но оставшийся на троне монархом, заразившийся наполеонизмом и предпринявший несколько попыток государственного переворота, один из немногих монархов, который попал в плен к врагу, этот человек заложил основы страшного поражения 1918 года, закончившегося ликвидацией Франции как государства. Что показательно — когда Германия освободила его, он выразил желание уехать не куда-нибудь, а в Англию, где умер и был похоронен. С Англией же рука об руку — он послал войска в Крым. А в Мексике — он просто предал. Сын его, провозглашенный Наполеоном IV и вовсе погиб на британской службе, в стычке с зулусами. У него были какие-то планы в Европе (планов у этого человека всегда было громадье) и он в критический момент просто вывел из Мексики французский экспедиционный корпус. Это привело к поражению монархистов в Мексике, Максимилиан I был пленен республиканцами, судим и вместе со своими генералами расстрелян. Это привело к нескончаемой череде диктатур и переворотов, страшной третьей гражданской войне, принятием полукоммунистической конституции, наплыву троцкистов, анархистов, подонков всех мастей. И, к началу нового тысячелетия — к полному распаду мексиканской государственности как таковой. То, что сейчас было в Мексике — было чем угодно, но не государством.