У черты заката. Ступи за ограду - [327]

В романе показано, что Жерар — не просто эмигрант, стремящийся забыть о своем прошлом. Нет, оно всегда с ним. И не только картины парижских бульваров, тихие воды Сены, но и лучшие человеческие качества — честность, порядочность, чувство долга. Именно эти качества проявились в рядах тех, кто сражался с нацистскими полчищами. Жерар был одним из них.

Шаг за шагом прослеживает автор путь Жерара к трагической развязке. В романе убедительно показано, что причина гибели художника — не только жестокий шантаж и давление дельцов и негодяев. Это внешняя причина. Но есть и другая причина, о которой не следует умалчивать. Это слабость и неустойчивость самого Жерара, его внутренняя готовность к компромиссу, даже точнее — неумение, неспособность противостоять давлению. А эта неспособность определяется иллюзиями, которые заменяют у Жерара целостный взгляд на мир.

Нам глубоко симпатичен этот человек. Ю. Слепухин рисует его честным, умным, тонко чувствующим, отзывчивым. Недаром к нему тянутся совершенно разные люди. И Элен живет в его доме отнюдь не ради денег; и капризная, эгоцентричная Беатрис интуитивно чувствует в этом человеке глубину, самостоятельность, богатство духовного мира. Но все эти прекрасные качества, убеждает нас автор логикой художественной доказательности, совершенно недостаточны, если у человека нет осознанной идеи, ясного представления о том, что совершается в мире и каково место человека в нем. У Жерара этого осмысленного понимания не было. И это, конечно, не вина его, а беда. Жерар был убежден, что художник абсолютно свободен в своем творчестве, что его личная человеческая и художническая честность сама по себе является лучшей гарантией этой свободы. Достаточно трезвый и точный в своих суждениях о различных направлениях в искусстве, последовательный в своей верности реализму, Жерар непоследователен в своих суждениях о месте личности в обществе. Несбыточная мечта о личной независимости в обществе, о свободе творчества застилает взор Жерара, не дает ему возможности верно оценить реальную действительность. Реалист в искусстве оказывается бессильным перед этой действительностью. Он бежал из Франции в Аргентину, он мог бежать из Аргентины в любую другую страну буржуазного мира, — итог был бы тем же. В этом смысле одна из ключевых сцен романа «У черты заката» — спор Жерара со своим садовником — коммунистом доном Луисом. «Человек хочет только одного, — в растерянности говорит Жерар, — немножко личного счастья и чтобы его оставили в покое». Но тут же сам вынужден признать, что «его в покое не оставляют». И характерно, что умный и тонкий Жерар свою позицию мнимой свободы индивида противопоставляет взглядам коммунистов, о которых он судит, повторяя обывательские выдумки, будто марксисты вообще не считаются с личностью, считают ее каплей в океане, пренебрегают ею как ничтожно малой величиной. Предрассудки эти, искусственно поддержанные теми, в чьих руках все рычаги общественного мнения, действительно застилают глаза многим честным интеллигентам западного мира. Жерару взволнованно и очень точно отвечает дон Луис, говоря, что человек — это не малая частица, «а то, ради чего мы и живем, и сидим по тюрьмам, и помираем когда приходится… Мы, по правде сказать, не очень-то умели говорить красивые слова о «правах личности», но говорить — это одно, а делать — это совсем другое».

Латиноамериканские коммунисты завоевали право на такие резкие суждения своей беззаветной борьбой за интересы народа. Именно коммунисты во всех странах, а не «либеральные говоруны», как их назвал дон Луис, — подлинные борцы за права и свободы личности. Эти права и свободы должны быть завоеваны не для одиночек, а для всего общества, освобожденного от буржуазного гнета. Но пока существует буржуазный мир, нет и не может быть той свободы личности, о которой мечтал Жерар.

Прозрение пришло к нему поздно — накануне смертного часа, когда уже не было выхода. Это прозрение продиктовало Жерару точные слова, обращенные к Беатрис в его последнем письме: «…нельзя быть посторонним наблюдателем… Когда общество переживает кризис, бездействие и предательство становятся равнозначными понятиями… Выключиться из жизни мы не имеем права… Как это нужно делать — я не знаю, поэтому я и гибну».

Ю. Слепухин убедительно воспроизвел взлеты, падение, прозрение художника, его трагическую судьбу. Судьба таких, как Жерар, — а их тысячи в буржуазном мире — еще и еще раз подтверждает неумолимую истинность гениальных ленинских суждений о том, что «…речи об абсолютной свободе одно лицемерие… Свободны ли вы от вашего буржуазного издателя, господин писатель? От вашей буржуазной публики, которая требует от вас порнографии в рамках и картинах… Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная… зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания».

В романе «У черты заката» Ю. Слепухин раскрывает механизм этой зависимости художника «от денежного мешка». Одним из первых в нашей литературе он прослеживает, в частности, как реализовалось буржуазное требование порнографии в практике коммерческого искусства. Ведь когда был написан роман — в конце 50-х годов — еще не было массового, так называемого порнобизнеса, то есть специальной сети «сексшопов» — магазинов порнографических книжек, специальных издательств, киностудий, выпускающих массовыми тиражами свою отравленную продукцию. Насаждение цинизма, превращение человеческих чувств в животные инстинкты, тотальное развращение подростков и юношей — таков реальный результат этого черного бизнеса, стремящегося подавить или переключить общественную активность молодежи. Но, чтобы порнобизнес функционировал, нужны исполнители — не только натурщицы и натурщики, но и актеры и актрисы, художники, режиссеры, писатели. Одной из первых жертв этой отвратительной индустрии и стал Жерар.