У черты заката. Ступи за ограду - [324]
— Знаете, дон Хиль, кажется, я кое-что придумала. Извините, я сейчас…
У себя в комнате Беатрис схватила сумочку и достала из внутреннего отделения маленький плоский ключ. На выдернутом из блокнота листке она написала адрес. И вдруг ею овладела неуверенность.
Она присела на кровать, нерешительно покусывая губы. Конечно, это проще всего, но…
Спокойно, спокойно. Может быть, все обойдется. Но если их там найдут?
Она — дочь известного оппозиционера. «Дона Бернардо нельзя замешивать», — сказал Хиль. Но что он имел в виду? Нельзя посоветоваться? Нельзя спрятать беглецов в этом доме? А в ее — можно? Замужем или не замужем, она все равно остается для всех дочерью Альварадо…
А положение Фрэнка? Иностранец, занесенный в черные списки у себя на родине, всего несколько месяцев в Аргентине — и уже замешан в местную политику. Да еще с кем — с коммунистами!
Его просто вышлют, немедленно. В двадцать четыре часа. И куда им тогда деваться? Ни один латиноамериканский консул не выдаст визы человеку, высланному за укрывательство местных коммунистов, а в Штатах у него прежде всего аннулируют паспорт. В лучшем случае.
Беатрис было теперь по-настоящему страшно. Она сидела как завороженная, не отрывая глаз от маленького ключа, поблескивающего у нее на ладони. И нужно было случиться такому именно в этот день!
Но ведь, в сущности, ничего пока не случилось… Никто от нее этого не требует, Хиль просто пришел посоветоваться. Можно держать пари, что он уже советовался и еще собирается советоваться с другими своими знакомыми. Почему именно она должна найти решение? Другие ведь его не нашли!
Беатрис вздохнула и вышла из комнаты.
— Вот, возьмите, — сказала она, протягивая Хилю ключ и листок бумаги с адресом. — Это от нашей новой квартиры. Я думаю, там никто не побеспокоит… Тихая улица и никаких соседей.
— А вы сами?
— О, мы ведь все равно уезжаем прямо из церкви…
— Вот как. — Хиль улыбнулся и спрятал ключ в карман. — Ну, спасибо, донья инфанта. Спасибо. А вы, значит, в свадебное путешествие?..
— Ага.
— Конечно, в ваше любимое Мар-дель-Плата?
— О, что вы! — Хилю показалось, что Беатрис почему-то смутилась. — Мы едем в Кордову. Вернемся, очевидно, к первому, а если Пико и его друзья уедут раньше, пусть оставят ключ папе или тете Мерседес.
— Договорились.
— Договорились, дон Хиль. Я еще увижу вас сегодня?
Хиль вздохнул и отрицательно покачал головой:
— Боюсь, мне сегодня не до празднований. Жаль, конечно, донья инфанта, мне всегда жаль упущенной выпивки, но ничего не поделаешь. Ладно, я испаряюсь, бегите одеваться. Каррамба, я ведь вас еще не поздравил! Желаю счастья, донья инфанта! И — побольше сыновей…
Она проводила Хиля до лестницы и медленно пошла к себе.
— Дора! — трагически воскликнула выглянувшая из двери тетка Мерседес. — Ты еще не начинала одеваться!
— Иду, иду, — сказала Беатрис, — ничего страшного, если даже опоздаем на пять минут. Он приходил по важному делу…
Теперь, когда решение было принято и Хиль унес ключ, она не испытывала страха. «Все будет хорошо, — подумала она, — все будет хорошо. И у меня обязательно родится сын!»
Ей вспомнился Херардин и его словечки, которых теперь с каждым днем становилось все больше и больше. «Если бы мне такого малыша, — подумала она, — я была бы абсолютно счастливой женщиной. Впрочем, каким бы он ни оказался — я все равно буду счастлива…»
Потом она сообразила, почти с испугом, что в день своей свадьбы думает о счастье как о чем-то отдаленном. А разве сейчас она не счастлива?
«Не знаю, не знаю, — тут же ответила она себе. — Мне сейчас тревожно, как перед экзаменом. И так же, как перед экзаменом, кажется, что счастье будет потом — когда сдашь. Но только этот экзамен никогда не кончится, он теперь на всю жизнь, и, может быть, счастье тем и хорошо, что оно никогда не вспыхивает у тебя в ладонях, а всегда светит где-то впереди — как путеводный огонь…»
Ленинград, 1961–1963
От заката — к рассвету
Герои романов Юрия Слепухина «У черты заката» и «Ступи за ограду» живут в одной из самых больших стран Латинской Америки — в Аргентине.
Прошло почти двадцать лет с тех пор, как появилось первое издание этих романов. Тогда они были написаны по горячим следам — в них отражались бурные события и личной, и общественной жизни аргентинцев середины 50-х годов двадцатого века. Минувшие два десятилетия неизмеримо расширили наш жизненный и читательский опыт.
Далекий континент как бы приблизился к нам. В братскую семью социалистических стран вошла Куба, и судьбы острова Свободы, его смелые, мужественные люди стали близки нам. Мы прочитали романы кубинца Карпентьера и стихи певца кубинского народа Николаса Гильена. Болью отозвалась в наших сердцах чилийская трагедия, в наш читательский круг навсегда вошли стихи Пабло Неруды, выразившие душу Латинской Америки — наследие древней индейской культуры, вековую борьбу за свободу, ненависть к военным диктатурам. Мы поразились за эти годы мудрости и безудержной фантазии романов колумбийца Габриэля Маркеса. Так что для нас, живущих в начале восьмидесятых годов, Латинская Америка — это уже не терра инкогнита, не далекая неизвестная земля, она — часть нашего жизненного опыта, нашего духовного мира.
Герои «Киммерийского лета» — наши современники, москвичи и ленинградцы, люди разного возраста и разных профессий — в той или иной степени оказываются причастны к давней семейной драме.
В известном романе «Перекресток» описываются события, происходящие в канун Великой Отечественной войны.
Роман ленинградского писателя рассказывает о борьбе советских людей с фашизмом в годы Великой Отечественной войны."Тьма в полдень" - вторая книга тетралогии, в которой продолжены судьбы героев "Перекрестка": некоторые из них - на фронте, большинство оказывается в оккупации. Автор описывает оккупационный быт без идеологических штампов, на основе собственного опыта. Возникновение и деятельность молодежного подполья рассматривается с позиций нравственной необходимости героев, но его гибель - неизбежна. Выразительно, с большой художественной силой, описаны военные действия, в частности Курская битва.
Действие романа разворачивается в последние месяцы второй мировой войны. Агония «третьего рейха» показана как бы изнутри, глазами очень разных людей — старого немецкого ученого-искусствоведа, угнанной в Германию советской девушки, офицера гитлеровской армии, принимающего участие в событиях 20.7.44. В основе своей роман строго документален.
Роман «Ничего кроме надежды» – заключительная часть тетралогии. Рассказывая о финальном периоде «самой засекреченной войны нашей истории», автор под совершенно непривычным углом освещает, в частности, Берлинскую операцию, где сотни тысяч солдатских жизней были преступно и абсолютно бессмысленно с военной точки зрения принесены в жертву коварным политическим расчетам. Показана в романе и трагедия миллионов узников нацистских лагерей, для которых освобождение родной армией обернулось лишь пересадкой на пути в другие лагеря… В романе неожиданным образом завершаются судьбы главных героев.
В «Южном Кресте» автор, сам проживший много лет в Латинской Америке, рассказывает о сложной судьбе русского человека, прошедшего фронт, плен участие во французском Сопротивлении и силою обстоятельств заброшенного в послевоенные годы далеко на чужбину — чтобы там еще глубже и острее почувствовать весь смысл понятия «Отечество».
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.