Тюрьма - [7]

Шрифт
Интервал

— Двойное виски.

В последние годы он много пил. И Мур-мур тоже. Много пили все их друзья, все его сотрудники. У Алена было преимущество: он никогда понастоящему не пьянел и не вставал наутро с тяжелой головой.

Нет, это невероятно, чтобы жена, через год после…

Он чуть не повернулся вполоборота, чтобы заговорить с ней, как будто она сидела рядом. Как обычно.

Для чего помощнику комиссара понадобилось так подробно копаться в их отношениях? Разве в таких делах что-нибудь объяснишь? «Вы с женой очень любили друг друга?» А что это вообще означает — любить?

Все было совсем, совсем не так. Откуда знать об этом какому-то полицейскому! Ален, бывало, сидит у себя в редакции на улице Мариньяно. Или в типографии. Мур-мур звонит ему по телефону:

— Какие у тебя планы на вечер? Он не спрашивает, откуда она звонит. Она не спрашивает, что он делает.

— Пока никаких.

— Когда мы встретимся?

— Давай в восемь в «Колокольчике».

«Колокольчик» — бар напротив редакции. В Париже немало баров, где они назначали друг другу свидание. Порой Мур-мур терпеливо ждет его час-полтора. Он подсаживается к ней.

— Двойное виски.

Они не целуются при встрече, не задают друг другу вопросов. Разве что:

— Где сегодня будем обедать?

В каком-нибудь более или менее модном бистро. И если идут туда вдвоем, то там непременно встречают приятелей и составляется стол на восемь-десять человек.

Она сидит возле него. Он не обращает на это особого внимания. Важно, что она рядом. Она не мешает ему пить, не пытается удержать от идиотских выходок, когда, например, в полночь он выскакивает на мостовую перед мчащейся машиной, чтобы проверить быстроту реакции у водителя. Десятки раз он мог погибнуть. Его приятели тоже.

— Ребята, пошли к Гортензии. Дадим там жизни!

Ночной кабак, где они часто бывают. Гортензия питает к ним слабость, хотя и побаивается.

— У тебя можно подохнуть со скуки, старушенция. А кто этот старый хрыч, что сидит напротив?

— Тише, Ален! Это влиятельный человек, он…

— Да? А по-моему, галстук у него что-то… не смотрится.

Гортензия покорно замолкает. Ален встает, подходит к господину, вежливо здоровается.

— Знаете, мне что-то не нравится ваш галстук. Ну, просто совсем не нравится.

Атакуемый обычно сидит не один, он теряется, не знает, что сказать.

— Вы позволите?

Одним движением руки Ален срывает с него галстук и выхватывает из кармана ножницы. Чик-чик!

— Можете сохранить на память! — И он протягивает куски искромсанного галстука хозяину.

Некоторые из подвергшихся нападению цепенеют, не решаются рта раскрыть. Другие негодуют. Но и эти в конце концов, как правило, сматывают удочки.

— Бармен, еще стаканчик.

Он выпил его залпом, вытер губы, заплатил и снова пересек завесу дождя, чтобы укрыться в машине.

Войдя в квартиру, Ален зажег все лампы. Чем бы сейчас заняться? Без Мур-мур дома было непривычно.

Теперь он мог бы сидеть у Питера, на авеню Сюффрен, в новом ресторане, где они договаривались сегодня поужинать. Он и еще человек десять знакомых. Может, позвонить им, извиниться?

Он пожал плечами и направился в угол, где стоял бар. Когда-то в этой комнате работал знаменитый художник-портретист, имя которого теперь всеми забыто. Этак в году 1910-м.

— Твое здоровье, старушка!

Он протянул стакан в пустоту, к воображаемой Мур-мур. Потом внимательно посмотрел на телефон.

Позвонить? Кажется, ему надо кому-то позвонить. Кому — он забыл. Ален с утра ничего не ел. А, ерунда, он не голоден.

Будь у него близкий друг…

У Алена были приятели. Да, приятелей было сколько угодно: сотрудники по редакции, актеры, режиссеры, певцы, не считая барменов и метрдотелей.

— Послушай, крольчишка!

Крольчишка… Так он называл всех. И Адриену тоже. С первого же дня их знакомства. Кстати, начал не он. На его вкус, она была слишком холодной, слишком пресной. Но тут он ошибся. Пресной она не была. Он убедился в этом в первые же месяцы.

Интересно, а что думал о ней этот идиот, ее муж? Ален не любил Бланше. Он презирал людей такого типа-уверенных в себе, исполненных чувства собственного достоинства, надутых и без малейшего проблеска фантазии.

А если ему позвонить? Так, только чтобы узнать, как он всё это воспринял.

Взгляд его упал на комод, и он вспомнил, что нужно отнести Мур-мур белье и туалетные принадлежности. Он прошел в коридор, отворил степной шкаф, выбрал чемодан подходящего размера.

Что может понадобиться женщине в тюремной камере? Ящик был набит тонким бельем, и он удивился, что его так много. Ален отобрал нейлоновые рубашки, штанишки, три пижамы, потом открыл несессер из крокодиловой кожи, посмотрел, есть ли там мыло и зубная щетка.

Подумал, не выпить ли еще стаканчик, пожал плечами, вышел и закрыл дверь на ключ, не погасив электричество. И снова под дождь. Чуть ли не через весь город. Ливень, правда, прекратился. Ветер стих. Теперь моросил осенний дождик, мелкий, тягучий, холодный — такой может продолжаться много дней подряд. Прохожие сутулились, торопливо шагая по тротуарам, отскакивали от машин, обдававших их грязью.

Набережная Орлож. Тусклый свет над каменным порталом. Длинный, широкий коридор, напоминающий подземный переход. В конце коридора за столом сидел полицейский и с любопытством смотрел на Алена, приближавшегося к нему с чемоданом в руке.


Еще от автора Жорж Сименон
Мегрэ и господин Шарль

Он исчезал из дома регулярно, каждый раз на неделю-полторы. Однако, на этот раз сведений о нем нет уже месяц с лишним. Мегрэ удивлен: нотариус, постоянно пускающийся в любовные приключения; его жена-алкоголичка с манерами аристократки; прислуга, ненавидящая её; многомиллионное состояние... Куда подевался господин Шарль?


Трубка Мегрэ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Поклонник мадам Мегрэ

«Поклонник мадам Мегрэ» входит в авторский сборник рассказов «Новые расследования Мегрэ».


Мегрэ сердится

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Показания мальчика из церковного хора

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мегрэ и порядочные люди

Как допрашивать членов семьи об убийстве, если общественное мнение утверждает, что это «порядочные люди»? Как допрашивать их знакомых, если и они тоже «порядочные»? Но комиссару Мегрэ приходится копаться в «грязном белье» семейства.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.