Тысячеликая мать. Этюды о матрилинейности и женских образах в мифологии - [22]

Возможно, что до обоснования на своей второй прародине, в северном Причерноморье, и широкого освоения коневодства индоевропейские группы и не были патрилинейными. Но что они были патрилокальными – это точно. Иначе что же иное позволило им пройти сквозь «строй» воинственных горцев на пути от восточной Анатолии к Северному Причерноморью? Скорее всего, они проделали этот путь вдоль побережья Каспийского, а не Черного моря (Григорьев: 1999). Здесь необходимо социологическое пояснение. Патрилокальность – это очевидное военное преимущество. Экзогамность родственных групп – также скрытое военное (генно-демографическое) преимущество, оно увеличивает генетическое разнообразие дема.

В классическом матрилинейно-матрилокальном обществе взрослый женатый мужчина находится в несколько «параноидальном» состоянии. И уж, во всяком случае, он не хозяин ситуации там, где живет. Патрилокальность способствует концентрации братских групп и образованию (в результате конкуренции между ними) вертикальных структур власти. Даже без коней в период своего существования южнее Кавказа индоевропейцы имели, при прочих равных условиях, важное преимущество перед неиндоевропейскими группами, с которыми они вступали в военные столкновения. Эти неиндоевропейские группы были северокавказцами по языку и были либо билатеральными, либо матрилинейными по социальной организации. В плане локальности брачного поселения они были либо матрилокальны, либо матри-патрилокальны – как, например, тробриандцы. Патрилокальность индоевропейцев была серьезным военным преимуществом. При прочих равных условиях, повторю. Но то, что индоевропейцы достигли Северного Причерноморья и заняли его (до них там жили люди, говорившие на северокавказских языках), показывает, что прочие условия были более или менее равными.

Вообще говоря, общие соображения подсказывают нам, что индоевропейцы могли быть патрилинейными и в период своего первоначального языкового единства (складывания протоиндоевропейской культурно-социальной матрицы). Этот период можно назвать периодом протоиндоевропейского этногенеза.

Если предположить, а к этому имеются некоторые основания, что унилинейный десцент уже существовал к периоду начала указанного этногенеза, то (у протоафразийцев или протосеверокавказская) был матрилинейный десцент. Тогда протоиндоевропейцы в условиях контактов с протосемитами 7-го тысячелетия до н. э. (у которых индоевропейцы позаимствовали производящее хозяйство) могли создавать свои десцентные структуры как зеркальные антитезы матрилинейной социальной матрице (как это, по-видимому, случилось, например, у папуасов, столкнувшихся с матрилинейными меланезийцами) – если к этому имелись предпосылки еще на стадии охотничье-собирательского, ностратического горского общества северного Курдистана, Западного Азербайджана и Армянского нагорья. Согласно С. А. Григорьеву, первые индоевропейские культуры это – Тель Магзалия и Хассун (Григорьев 1999: 384–386).

Создателями номадического специализированного скотоводства были, по всей очевидности, протосемитохамиты (протоафразийцы). В начале керамического неолита их маргинально-восточные группы перешли к специализированному скотоводству вследствие жесточайшего хозяйственно-экологического кризиса, охватившего зону первоначального земледелия (Rollefson 2000: 185; Rollefson 1987; Simmons 2000). В частности, во второй половине VII тыс. до н. э. в крупном поселении ’Айн Газаль произошла быстрая смена состава стада домашних копытных: доминация коз сменилась доминацией овец. Возможно, это означало начало специализированного скотоводства и увеличение интенсивности культурных контактов с восточными соседями ’Айн Газаля – группами охотников-собирателей степей-полупустынь (Rollefson 2000: 185; Perrot 1993; Rollefson and Köhler-Rollefson 1993). Не исключено, что подобные контакты стали также началом выделения из протоафразийской языковой общности ее кушитской семьи, так как в Африке кушиты появились в V тыс. до н. э. как специализированные скотоводы каменного века (Phillipson 1985: 156–159).

После смены состава стада в ’Айн Газале стали происходить очень серьезные социальные изменения. Прекратились перезахоронения черепов. Общие пропорции перезахоронений показывают, что большая часть населения в ’Айн Газале была транзитной, то есть находилась в поселении не постоянно. Постоянное население ’Айн Газаля значительно сократилось (Simmons 2000: 223; Rollefson 2000: 187; Rollefson and Köhler-Rollefson 1993; Kafaf and Rollefson 1995; Rollefson 1997). Ничто не вечно под луной. Начался скотоводческо-кочевой период в истории человечества, период, оставивший в его ментальности значительные шрамы, от которых мы не можем избавиться до сих пор (при всем моем уважении к туарегам и любви к их музыке).

Крушение ранненеолитической экономики и социальных структур было связано в первую очередь с внутренними причинами – с экологической деградацией, вызванной значительным увеличением плотности населения, укрупнением поселений, дефорестацией, вызванной подсечно-огневым способом земледелия и потребностью в топливе (в частности, для пережига гипсового порошка, который интенсивно использовался в строительстве и в ритуальных целях). Поскольку природный запас прочности в данном регионе был довольно велик (первоначально это была зона дубово-фисташковой саванны с обильной травяной подстилкой, включающей дикорастущую пшеницу), постольку его экстенсивное использование могло продолжаться около тысячи лет, не вызывая экологического кризиса (Simmons 2000: 223).