Тысяча забытых звёзд - [25]

Она слабо усмехнулась.

— Ерунда. Абрикосы не растут на улице, только в теплицах, только с применением спецметодов. Ладно, поехали. Мне же не запрещено уезжать из города.

Дороги всё ещё пустовали: кто хотел уехать на праздники за город, те уже уехали, а кто остался — отсиживались по домам, пережидая морозное утро. Вычищенные улицы быстро заметал снег, и следы машины — тоже. Это почему-то успокаивало Кира, словно могло быть так, что кто-то большой и неслышный шёл по этим следам на мягких лапах.

Влада провожала взглядом знаки с названиями населённых пунктов и молчала, молчала всю дорогу.

Глава 5

Утром Кир отнял у неё таблетки и спрятал их в кладовке, в мешок со старой одеждой, потому Влада стала дёрганой и говорила чуть громче, чем нужно. Но зато утром она завтракала вместе со всеми и съела целый бутерброд с сыром и половинку варёного яйца.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила Влада.

Идти к школе она отказалась сразу, но потом устала впустую болтаться по дому, оделась и вышла во двор. Командор её не узнавал, и Кир пытался уговорить себя, что это всё время — ведь так много его прошло с августа. Но Командор — помесь волкодава с волком — забивался глубоко в будку, как только Влада к нему подходила, а так он вёл себя только с чужими.

И он всё-таки уговорил Владу прогуляться к заброшенному зданию, просто прогуляться — ничего больше. Если она сама не захочет войти внутрь.

Она шла по обочине дороги и на каждом шагу по колено проваливалась в снег. Кир подал ей руку — Влада не обратила внимания. Дорога показалась бесконечной, потому как выяснилось, что им не о чем даже говорить.

Кукурузы больше не было, и теперь школьный двор был пустым и просторным. Ветер двигал с места на место снежные барханы. Приоткрытая дверь плакуче скрипела, но на заметённом крыльце школы не было следов, и никакой тропинки к нему. Влада остановилась у обочины дороги, разглядывая перспективу.

Кир её не торопил, он знал, что нужны силы и время, чтобы решиться. Он ждал в стороне. Отсюда силуэт Влады на фоне зимнего солнца был чёрным-чёрным, похожим не на живого человека — на куклу, и чуть покачивался. Потом она вздрогнула, отряхнула с куртки нападавший снег и пошла к школе. На нетронутом снегу оставались чёткие провалы следов.

Кир подождал и пошёл следом, стараясь не наступать на её следы. Хватаясь за остатки перил, Влада забралась на крыльцо и вошла. Изнутри школа оказалась прозрачной и хрустящей от снега.

Влада бесцельно прошлась по коридорам, попробовала забраться на второй этаж, но лестницу так замело, что она два раза едва не упала и бросила это глупое занятие. Кир не хотел спускаться в подвал, но всё-таки спустился — дошёл до середины лестницы.

Он увидел то, чего ждал: дверь была плотно подпёрта скамейкой, и в полумраке последнего лестничного пролёта тяжело дышал ветер.

— Хоть бы фонарик взять догадался, — проворчала Влада и зашагала вниз.

Со скрипом двинулась лавка. Влада брезгливо отряхнула руки одну о другую и взялась за дверную ручку. Вмёрзшая в косяк дверь долго не поддавалась, а когда всё-таки открылась, из подвала дохнуло плесенью и сыростью, так что почувствовал даже Кир, стоя на середине лестницы. Влада отпрянула.

Она помялась у порога, заглянула в столовую, потом обернулась к Киру.

— Что нужно сделать?

— Отпустить её. Скажи ей, что она может быть свободна. Ну, помнишь, всё равно, как ты это скажешь. Главное, чтобы она ощутила.

Влада открыла дверь пошире и вошла в столовую. Остались только её шаги по кафельному полу — смазанные удары каблуков. Кир ждал тихого напева или речитатива полушёпотом, как она любила, но слышал только шаги. Они замерли и снова зазвучали в кристально-снежной тишине школы.

Она вышла, непонимающе глянула на Кира. Дверной проём чернел старой раной.

— Там ведь никого нет.

Кир не сразу нашёлся, что ответить.

— Ты точно уверена?

Она пожала плечами.

Предпраздничная ночь пахла еловыми ветками и старым серпантином. Зарина увешала им все люстры и ручки шкафов, и искусственный дождь серебрился в луче коридорного света.

Влада спала как мёртвая, отвернувшись лицом к стене. Наверное, она всё-таки нашла таблетки, потому что без них она просыпалась от каждого шороха. Кир прислушивался к её неровному дыханию.

Он надеялся, что сможет привыкнуть к ней — новой, но ощущение горькой потери иногда становилось сильнее здравого смысла. Кир понятия не имел, что говорить ей, как говорить и говорить ли вообще. Хотелось попросить прощения за то, что уехал в том августе, но об этом она вряд ли вспомнит.

Где та девушка, которая подвешивала под потолок связки полевой мяты и лаванды?

Завтра всех в доме закружит суета: уборка, готовка, Зарина примется наряжать растущую в палисаднике ёлку. Кир уже теперь знал, что Влада сядет на привычное место у кухонного стола — спиной к окну — и будет смотреть безучастно. А он уже в сотый раз будет убеждать себя, что ничего страшного не случилось, что действие таблеток пройдёт, и она вернётся.

Кто знает. Может, в путанице реальностей настоящая Влада осталась в том августе, когда стояла на крыльце и махала рукой вслед его машине, а в декабре появилась другая Влада, и она выбросила в корзину недописанную диссертацию, закупилась лекарствами и решила навсегда отрезать от себя смутное прошлое. Но так думать нельзя, мало ли, до чего так можно додуматься.