Тысяча свечей - [37]

– Он говорит «пасс-пасс», – пояснил ей Крэг. – Слушай.

Вскоре послышался другой звук, и Крэг рассказал, что это древесный голубь.

– Он говорит: «двигайся-ближе-дорогая». – Смех. – Не слишком удобно в спальнике, миссис Крэг?

Дэйви всхлипнул во сне, и Пиппа с облегчением поспешила взглянуть на него и затем скользнула в свою нишу.

Она дрожала, когда Крэг, наконец, подошел к своему мешку. Он двигался так тихо, Пиппа не слышала, как он оказался рядом; Крэг поцеловал ее в щеку:

– Спокойной ночи, миссис Крэг.

Полностью проснувшись и пытаясь разглядеть его в темноте, Пиппа несколько невнятно ответила:

– Благослови тебя Бог.

На следующее утро колобок был извлечен из белого пепла, его корка распалась, обнажив настоящий содовый – нет, поташевый, вспомнила Пиппа – ломоть, достаточно теплый, чтобы превратить щедро намазанное Крэгом масло в золотые ручейки.

– М-м-м! – восхитился Дэйви, поедая больше, чем Пиппа когда-либо за ним замечала. По его маленькому подбородку стекали желтые струйки.

Крэг заварил чай, бросив в кипящую воду заварку и покрутив чайник. Они пили чай, слушая реку и звуки просыпавшегося буша.

Они двигались дальше после того, как Крэг тщательно потушил костер, одновременно объясняя Дэйви, как это важно. Затем он очистил место стоянки, чтобы сделать его привлекательным для следующих посетителей, тоже говоря об этом Дэйви. Пиппа видела, как мальчик кивает, ловя каждое слово.

Теперь они ехали на Запад – дорога в буше прямая, как ствол винтовки, и названия слетают с языка Крэга одно за другим – Милпаринка, Тибубурра, Уиттабринна, Уомпа. По кромке болота Карьяпунда они пересекли границу Квинсленда.

В эту ночь они остановились у протоки, и трели речных птиц очаровали Пиппу, когда она послала Дэйви собирать топливо, которое было найти не так легко, как в районе Берка, поскольку деревья росли редко. Крэг велел ей отложить ужин до его возвращения со станции. Но при свете костра Пиппа не удержалась и сама слепила колобок. Дэйви подозрительно посмотрел на грязноватый комок и спросил, точно ли она уверена, что использовала белый пепел.

– Да, – с сомнением в голосе пробурчала Пиппа.

– Тогда у тебя руки грязные.

– Все нормально. Увидишь утром. – Она закопала колобок в золу, Дэйви все еще смотрел с недоверием.

Но тут появился фургон, из него выпрыгнул Крэг с тремя большими стейками.

– А вот хлеб со станции. – Он предъявил хрустящий ломоть.

– Я уже слепила колобок, – надменно сообщила ему Пиппа.

– Неплохо. Но на всякий случай…

Пиппа раздраженно тряхнула головой на этот его «всякий случай».

Также появилось свежее молоко для Дэйви, бутылка домашних консервов. Ко времени заварки чая, завершающей трапезу, все трое были сыты и кивали головами.

Утром Пиппа встала первой и украдкой пошла к потухшему костру. Она поискала… поискала. Колобка не было.

К входу в палатку подошел Крэг, подождал, затем протянул:

– Случайно, не крикетный шар ищешь?

– Нет, конечно, я ищу… – Она увидела, как он смеется, и остановилась. После нескольких мгновений замешательства она рассердилась: – Это не смешно!

– Так же, как мяч, кирпич или что там у тебя.

– Содовый… то есть поташевый хлеб.

– Забудь о хлебе, – с ухмылкой посоветовал он, – у тебя получился шар печеного пепла. Хорошо зная маленьких мальчишек и то, как они любят дразниться, я избавился от улики, миссис К.

– Я не миссис К! – в сердцах воскликнула она, так как предполагала удивить его этим колобком и своим мастерством.

– Верно. – Его голос звучал тихо, но благодаря этому намного сильнее. – Ты не миссис, не так ли?

Она густо покраснела, глядя в его яркие глаза.

– Я миссис Крэг, а не дурацкая миссис К, вот что я хотела сказать.

Наступила пауза. В тишине Пиппа услышала, как ворочается Дэйви. Она знала, что должна помочь мальчику выбраться из мешка, у него была привычка запутываться в нем. Но почему-то она не могла пройти мимо Крэга в узком проходе, который он освободил для нее. Тишина сгущалась. Даже Дэйви затих, очевидно, снова заснул.

Тогда ее нарушил Крэг. Он сказал:

– Я не это имел в виду. – Он смотрел на нее, пока она с усилием не протиснулась мимо него в палатку.

Дэйви не забыл о колобке. Жуя сандвич с мясом, он рассказывал Крэгу, как Пиппа или использовала черный пепел, или ее руки придали тесту странный цвет.

– И правда, очень странно, – сказал Крэг. – Прости, мальчуган, что ничего не оставил тебе, но я был так голоден, когда проснулся.

– Ты все съел? – Дэйви не столько сожалел, сколько удивлялся, что кто-то мог польститься на такой кирпич.

Пиппа знала, она должна быть благодарна Крэгу. Но не была. Хотя все же выразила ему холодную признательность за ложь.

– Лгать не потребовалось, – ухмыльнулся он. – Ночью я не спал, слушал лягушек в протоке и смотрел на звезды.

Она тут же представила – бархатное небо, звездные тени, яркая луна, тихий шепот и мягкий шорох буша. Она хотела быть там же.

– Почему же, Пиппа? Почему ты не пришла? – спросил Крэг, словно она высказала эту мысль вслух. Пиппа вскочила, чувствуя, что краснеет, и стала собирать вещи.

– Завтра, – сказал Крэг Дэйви, – ты наденешь накомарник.

– Зачем, Крэг?

– От комаров, конечно. Их мало во внутренней территории, но там, где мы будем проезжать, водятся.