Тысяча огней - [7]

Ужасная западня

Наши машины часами несутся по дороге, которую время от времени пересекают вади — высохшие русла древних рек, еще одно свидетельство той эпохи, когда земли пустыни были цветущими и плодородными. Теперь вади лишь мрачное напоминание об исчезнувшем драгоценном сокровище — свежей и чистой воде некогда бурных и неукротимых рек. Ночью в этих вади останавливаются на ночлег кочевники, укрываясь здесь от буйства холодных ветров.

Из Мидуна мы выехали в четыре часа ночи я добрались до вади уже на рассвете, когда лагерь кочевников только что проснулся. Мы увидели, как они свертывают палатки и грузят их на верблюдов, женщины и дети вылезают из своего укрытия и караван трогается в путь на поиски нового пастбища.

«Конечно, — подумалось мне тогда, — вади весьма надежное убежище, но одновременно и коварная западня».

Иной раз над одним из районов пустыни ночью за какие-нибудь несколько часов собираются грозовые облака и обрушиваются на землю ливневым дождем. Такие дожди случаются крайне редко, но все же случаются. Земля за долгие месяцы засухи становится почти водонепроницаемой, и потому вся влага стекает в глубокие вади, которые на короткие часы вновь превращаются в русла бушующих рек.

В такие минуты большая мутная волна несется вниз по глубокому ложу, прорытому когда-то в песках. Остановить ее могут лишь палящие лучи солнца, но прежде, чем оно взойдет, мутный поток успевает пробежать десятки километров от того места, где выпал дождь. Если такой поток внезапно обрушивается на уснувший лагерь кочевников, он сносит палатки и затопляет все вокруг, не оставляя мирно спящим людям пи малейшего шанса на спасение.

Может показаться странным, но в Сахаре и предпустынных районах куда больше людей погибает от таких наводнений, чем от жажды. За период с 1951 по 1961 год только в алжирской и тунисской Сахаре погибло от наводнений три тысячи человек.

Позже французский офицер Милле рассказал мне об одном не очень веселом приключении в сахарском вади. Возвращаясь домой из Конго, он ехал на машине по Сахаре. Добравшись до Эль-Голеа, он обнаружил, что запас воды иссяк. На беду, в селение, где они ночевали, так и не прибыла рейсовая автоцистерна. На небе ни облачка, полуденное солнце нестерпимо печет, а тут еще и машину не удалось заправить водой. Милле тронулся в дальнейший путь, полный самых мрачных предчувствий. Вскоре дорога стала взбираться на крутой песчаный холмик у самого «берега» высохшего вади. Но вдруг Милле увидел, что этот вади отнюдь нельзя назвать высохшим. Это была бушующая грозная река. Дождь, выпавший где-то в горах, нес теперь по вади грязные потоки воды. А на самой середине вади застряла автоцистерна. Шофер явно пытался одолеть поток вброд и не смог. Каким-то чудом он и механик сумели забраться на верх кабины и теперь ждали, когда вода спадет.

Пришлось и Милле набраться терпения и подождать, пока кончится «наводнение». Желая убить время, он принялся фотографировать полузатопленную автоцистерну, на которой гигантскими буквами было выведено: «Сахарское общество по водоснабжению».

У меня с вади также связано не слишком приятное воспоминание. В 1956 году мы с моим другом Бруно, итальянским консулом в Тунисе, путешествовали по югу Сахары.

Подъезжая к вади, мы увидели, что вдалеке на горизонте разразилась буря и вода с бешеной скоростью несется вниз. Все же я решил, что мы успеем пересечь вади. Но как раз в самый разгар переправы я обнаружил, что вода заливает не только колеса, но и капот. Еще немного — и поток добрался до мотора, тот чихнул раз-другой и заглох. Мой приятель, как и подобает истинному дипломату, сохранял полнейшую невозмутимость.

— Придется нам подождать, пока вода спадет, — буркнул он. — В Сахаре это дело нескольких минут.

С этими словами он вытащил газету и погрузился в чтение. Вода уже начала проникать в кабину.

Пришлось мне потревожить моего друга, углубившегося в чтение.

— Конечно, мы в Сахаре, — сказал я ему, — но этот дождь, похоже, зарядил надолго и пора искать спасения, не то бурный поток опрокинет машину. Счастье еще, что берег был недалеко. Мы открыли дверцу и вылезли. Вода доходила нам до колен. Ценой огромных усилий удалось выкатить машину на сухое место. В этот раз уровень воды в вади меньше чем за час вырос на метр, и нас вместе с машиной наверняка бы затопило. Наконец натиск воды ослабел, и солнце постепенно осушило вади. А длился этот «всемирный потоп» всего несколько утренних часов.

Товарищи по путешествию, наслушавшись моих рассказов, стали глядеть на вади, по которому мы двигались, как на возможную, весьма опасную западню. Они с тревогой смотрели в небо, ища признаков надвигающейся бури. Лишь когда мы добрались до перекрестка двух дорог и помчались по асфальтовой автостраде, страх перед вади у них мало-помалу прошел.

Каждый думал о своему снова набежала полуденная жара, и мы, чтобы уменьшить нагрузку на мотор и шины, сбавили скорость. В этой тишине наши взоры часами были прикованы к унылому пейзажу. История гибели жизни и рождения пустыни, знакомая прежде лишь по книгам, теперь предстала перед нами во всей своей трагической реальности.