Тысяча огней - [103]

Для Пьетро Саворньяна ди Бразза наступил великий миг. Он отлично знал, что союз с королем Маккоко весьма важен для Франции. Это был последний царствующий монарх древней и могущественной династии, настолько древний, что путешественник Альвизе Ка’да Мосто упоминал о ней в своих записках, датированных 1400 годом[52]. Власть короля Маккоко распространяется на огромную территорию, которая простирается от берегов Конго до устья реки Алима и других притоков. Бразза отправляется с визитом к могущественному монарху, который ждет его, восседая на троне из львиных шкур. После долгой помпезной церемонии состоялся обмен подарками, а затем был подписан договор о дружбе. В договоре говорилось, что король Маккоко добровольно отдает под защиту и протекцию Франции все подвластные ему земли. Он также предоставляет Франции право основать на берегу реки Конго военную, медицинскую и гражданскую базу. Впоследствии эта база стала городом Браззавиль.

Драматический конец ди Бразза

Так мирным путем началось французское проникновение в Конго. Но идиллия между европейцами и африканцами длилась очень недолго. Богатства страны привлекали внимание жадных, беззастенчивых дельцов и авантюристов. Они тайком сделали все возможное, чтобы отстранить от власти неподкупного ди Бразза. Их интриги принесли свои плоды — ди Бразза был снят с занимаемого поста и переведен в резерв.

Ловкие дельцы давно уже добивались, чтобы правительство разделило территорию Конго на множество концессий. Бразза упорно сопротивлялся этому, требуя гарантий, что с неграми будут обращаться гуманно и с уважением. Он хорошо знал, что в соседнем Бельгийском Конго процветает рабство. Ему была противна эта бешеная погоня за прибылью.

По своему характеру гордый и самолюбивый, Пьетро ди Бразза не захотел пойти на беспринципный компромисс и предпочел уехать в свое крохотное имение в Алжире. Тем временем во Франции стали все чаще распространяться слухи о беззакониях, которые творят колониальные власти в Конго. В 1904 году стало известно, что целые народности были обращены в рабство, а над теми, кто осмелился протестовать, учинена жестокая расправа.

Францию охватило возмущение; со всех концов страны посыпались требования о проведении строжайшего расследования. И тут вспомнили о Пьетро ди Бразза, умном, знающем человеке, далеком от политических интриг и финансовых спекуляций. Несмотря на расшатанное здоровье, Пьетро ди Бразза согласился оказать последнюю услугу Франции и Африке. В апреле 1905 года он во главе комиссии по расследованию отправился в Конго.

Восставшие племена, узнав о его прибытии, тут же сложили оружие. Ему пришлось выслушать рассказы о бесчисленных зверствах, совершенных французскими колонизаторами. Для Бразза это было жесточайшим ударом. Несколько месяцев подряд па коне и в пироге, под дождем и палящим солнцем он объезжал все новые районы. Моральные переживания усугубили его физические страдания. Болезнь прогрессировала с каждым днем, и он чувствовал, как стремительно убывают силы.

В Браззавиль он вернулся еле живым и больше уже не мог подняться. На пристань его несли на носилках. Состояние отважного путешественника все ухудшалось. Но он потребовал, чтобы ему прочли весь отчет, боясь преднамеренных искажений и передержек со стороны местных властей. Когда корабль прибыл в Дакар, врачи запретили Пьетро ди Бразза плыть дальше во Францию. Его положили в госпиталь, и 14 сентября 1905 года этот европеец — верный друг Африки навсегда закрыл глаза[53].

Львы Маккоко

Когда Бразза прибыл ко двору короля Маккоко, эта великая негритянская империя уже клонилась к закату. Век спустя, приближаясь к Мбе, мы ожидали увидеть лишь жалкие следы былого великолепия.

Мбе. Мбе… само название древней столицы казалось нам смешным: в туристских путеводителях его вообще невозможно было отыскать. Поэтому на каждой развилке дорог мы оказывались перед драматической коллизией— куда сворачивать. Выбрать не ту дорогу означало удалиться в сторону от цели на добрую сотню километров. Не знаю уж почему, но в Экваториальной Африке бесполезно спрашивать у прохожих, куда ехать.

Вероятно, для туземцев глубинных районов Конго подобные вопросы звучат очень странно. Это примерно то же самое, как если бы пигмей, очутившись на улицах Рима, спросил, как ему по запаху попасть в зоологический сад к слонам… Когда мы во время наших путешествий по внутренним областям Конго спрашивали, как проехать в такое-то селение или в такой-то город, мы никогда не получали точного ответа.

Естественно, что, разыскивая загадочный Мбе, мы даже не пытались прибегнуть к помощи пастухов или путников, шедших по обочине дороги. Мы пытались сориентироваться на глазок. Каково же было наше удивление, когда помощь пришла именно от местных жителей.

На второй день пути мы, резко затормозив у очередного перекрестка дорог, стали громко спорить, куда нам сворачивать — влево или вправо. Несколько батеке, стоявших у края дороги, молча слушали нас. По-видимому, их в глубине души забавляли наши вопли. Как всегда, жара сделала нас крайне раздражительными. И тут один из нас крикнул: «Еmbе!»