Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - [80]

И он ушел, еще раз обняв обреченного на прощанье. Синдбад признался мне, что от этих слов его желчный пузырь чуть не раскололся вдребезги, как упавшее зеркало. Он бросился вслед за царем, крича: «Но я не из твоей страны, какое мне дело до ваших обычаев!»

Его сбили с ног, привязали к поясу бурдюк с водой и семь хлебов и спустили в колодец, который вел в огромную пещеру под горой. Под его вопли колодец завалили огромным камнем, и пещера погрузилась во тьму.

Синдбад распутал веревку и стал пробираться в темноте среди костей и трупов, поклявшись себе, что не умрет столь ужасной смертью. К хлебу и воде он притронулся лишь тогда, когда почувствовал, что теряет сознание.

Пробираясь сквозь тьму, нарушаемую только блеском самоцветов и алмазов на трупах умерших жен, Синдбад искал выход, но к ужасу и отчаянию натыкался в этой мрачной, зловонной могиле лишь на кости, разлагающуюся плоть и сверкающие драгоценности.

Вскоре от его запасов осталось всего несколько кусков хлеба и немного воды. Он лег и закрыл глаза, пытаясь вообразить, что умирает не здесь, а на вершине горы или в волнах бурного моря. Вдруг он услышал грохот, и пещеру залил свет. Он увидел, что вниз сбросили труп мужчины, а вслед за ним спустили женщину, как когда-то его самого. Как только колодец вновь завалили камнем, Синдбад бросился на женщину и убил ее, ударив камнем по голове.

Затем он упал на колени и стал молить прощения у Всевышнего, повторяя, что совершил преступление лишь потому, что хочет вернуться к семье, в то время как родные этой женщины послали ее на смерть хоть и без радости, но по своей воле. Он забрал воду женщины и семь ее хлебов.

Синдбад убил еще немало женщин и мужчин, которых хоронили заживо вместе с их мертвыми супругами. Он не мог сказать, сколько так прожил, потому что в темноте не мог следить за сменой дня и ночи.

Настало время, когда он совсем уже отчаялся спастись из этого ада, и решил вознести последнюю молитву Аллаху. Еще шепча слова молитвы, он услышал какой-то шорох в углу. Синдбад схватил кость мертвеца и пошел на звук и шел, пока не заметил тонкий лучик света. Он поспешил к нему и увидел небольшое отверстие в стене – это звери прорыли нору, чтобы лакомиться в пещере мертвечиной.

Синдбад заплакал и возблагодарил Аллаха за то, что тот помог ему уловить шорох. Он протиснулся в нору и полз, расчищая себе дорогу костью, пока не услышал шум волн. Оказавшись на берегу моря, Синдбад запрыгал от ликования, оглашая воздух криками. Жизнь снова была прекрасна! Потом он подумал, что с богатством она ведь еще прекраснее: вернулся обратно в пещеру, собрал драгоценности всех мертвых женщин и снова выбрался наружу.

Много дней и недель он ждал на берегу моря с терпением и надеждой, пил дождевую воду и кормился крабами, водорослями и мелкой рыбешкой, пока однажды утром не увидел проплывающий мимо корабль.

Синдбад испустил крик радости, привязал на палку белый лоскут и замахал им. Кто-то из матросов его заметил, и капитан послал к берегу шлюпку.

Синдбада встретил на борту изумленный капитан и признался, что ходит под парусами уже сорок лет, но впервые видит живого человека на берегу под этой горой.

Синдбад ответил только, что он купец и его корабль утонул в бурю, а сам он чудом спасся, привязав себя и свой узел к доске, и доплыл так до берега. Он не стал рассказывать о том, что произошло, на случай если кто-нибудь из матросов родом из этого города.

Синдбад предложил капитану и матросам драгоценности в благодарность за то, что они спасли его и увезли от ужасной, смертоносной горы. Но капитан был человеком чести и сказал, что его команда спасла бы любого, потерпевшего бедствие, и накормила бы и одела, и даже подарила бы кое-что на прощание, ибо Аллаху угодно милосердие.

Когда корабль прибыл в Басру, капитан подарил Синдбаду большую раковину и объяснил: «Ты сможешь слышать рокот волн и шум прибоя, когда пожелаешь, – стоит лишь поднести ее к уху».

Носильщик помолчал.

– Синдбад поднес раковину к моему уху и – о, радость! – я услышал даже песни русалок, – сказал он и снова умолк, замечтавшись.

– А теперь скажи нам, носильщик… Я хотел сказать, Синдбад-носильщик. Ты все еще ходишь в гости к Синдбаду-путешественнику? – спросил Абу Нувас.

– Да, я часто его навещаю. В следующий раз я впервые смогу сказать ему: «Теперь моя очередь! Теперь Синдбад-носильщик расскажет о своих приключениях, которые начались на рынке, когда одна красавица наняла его нести свои покупки». И я не замолчу, пока не расскажу ему, как всего за одну ночь побывал в Ираке, Китае, Индии и Персии – и даже без корабля!

Суада, жена бедуина

Хорошо ты рассказываешь, носильщик! – сказал калиф Гарун аль-Рашид, когда носильщик вернулся на место. – А теперь калиф удивит вас еще одной историей.

Как-то раз, гуляя рано утром в саду, я услышал, что за воротами с моей стражей бранится бедуин, требуя пустить его во дворец, потому что ему нужно немедленно видеть калифа. Привратник объяснил ему, что еще слишком рано, и велел прийти в другой час. Но я поспешил в покои, где принимал просителей, и приказал стражникам привести его. Почему? Потому что в голосе его слышалось волнение и мольбы свои он перемежал горестными вздохами.