Тысяча лун - [62]

Шрифт
Интервал

Затем вызвали важного свидетеля, шерифа Паркмана, и он рассказал, что ему было известно: я носила в сапоге нож и питала великую злобу к его другу мистеру Джонски. Я отказалась выйти замуж за мистера Джонски и пыталась очернить его перед всем миром всякими небылицами и поклепами. И поскольку моя ненависть к мистеру Джонски была так сильна, шериф совершенно не удивился бы, если бы оказалось, что это я убила мистера Джонски. Судья осведомился, видел ли меня шериф той ночью где-нибудь недалеко от тела или рядом с ним. Шериф Паркман был не настолько лжив, чтобы сказать «да». Но он сказал, что не знает больше никого, кто желал бы смерти мистеру Джонски так, как я, и что, имев дела со мной, заключил: я злобна, дика и не похожа на нормальных людей.

Все это время я вынужденно отводила глаза от Томаса, Джона, Лайджа и Розали, которые, похоже, поголовно (может, даже и Розали в том числе) обдумывали покушение на жизни всех присутствующих и стремительный побег в Мексику.

Слушание дела заняло около двух часов. Клерки прилежно заносили все в протокол. Я подумала обо всех документах, которые переписывала для законника Бриско. Они сохранятся в его архиве, и другой помощник найдет их и спросит у Бриско: кто такая Винона Коул, куда она делась? И законник полезет в заветный шкафчик за виски…

Обвинитель произнес краткую заключительную речь: он сказал, что весьма убежден в моей ясной и неопровержимой виновности. Законник Бриско тоже произнес краткую речь со вкраплениями латыни, заявив, что совершенно уверен в моей невиновности и знает, что присяжные того же мнения.

В этом он ошибался. Присяжные вышли ненадолго и вернулись так быстро, что зрители, ушедшие размять ноги, пропустили их возвращение.

Аврелий Литтлфэр взглянул на меня сверху вниз, как бы говоря: «Будешь знать, как воровать винтовки! Будешь знать, как похищать Пег!» За миг до того, как заговорил старшина присяжных, у меня мелькнула краткая безумная надежда, что сейчас он скажет что-нибудь хорошее.

– Каково ваше решение? – спросил Аврелий Литтлфэр.

– Виновна, – ответил старшина присяжных, явно шокированный собственной важной ролью.

Судья спокойно выслушал решение присяжных и объявил, что меня повесят, как только будет время у окружного палача, а именно – на следующей неделе.

Я не дрожала и не тряслась. Я ничего не слышала и слышала все. Я вдруг задумалась о том, каково это – ощущать петлю у себя на шее. Я решила, что тоненькая веточка моей шеи сломается мгновенно. Я вспомнила, как солдаты кромсали мою мать. Мы – погибший народ острова Черепахи. Без сомнения, смерть была для нас дверью в рай. Если моя сестра уже прошла в эту дверь, то, конечно, и я смогу туда пройти. В то же время я сознавала, что тихо плачу. Я слышала, как рыдает Томас Макналти. Руки я все это время держала на коленях, поверх желтого платья.

Многие зрители радостно кричали и смеялись. Бросив на законника Бриско последний взгляд, говорящий: «Что, съел?» – судья поднялся с места и исчез сквозь стену, словно призрак в страшной сказке.

Глава двадцать четвертая

Шериф Паркман страшно возбудился от такого вердикта. Приведя меня обратно в камеру, он снова притащил из коридора табурет и уселся рядом со мной, будто мы старые друзья.

Он был похож на актера после спектакля. Во всяком случае, ему аплодировали. Он сиял и находился в приподнятом расположении духа. В целом я решила, что это еще худшее наказание, нежели вердикт. Я смотрела на него другими глазами. Я была теперь другая Винона, совсем новая. Осужденная, девчонка, мальчишка. Я чувствовала, как страх пытается до меня дотянуться, прибыть. Прочь, прочь, кричала я мысленно, словно фермерша, отгоняющая кур от зерна. Страх, страх. Тянется ко мне отравленными пальцами, совсем как Джас Джонски. Никто из вас до меня больше никогда не дотянется, подумала я. Я люблю своих: Томаса, Джона, Лайджа, Розали, Теннисона, мою непорочную Пег.

– Ты ведь не помнишь, что тогда было в конюшне, так? – сказал Фрэнк Паркман, пузырясь от возбуждения. – Интересно, с чего бы.

Его слова прозвучали так, будто мы с ним только что обсуждали эту тему и теперь просто вернулись к ней.

– Не знаю, был ли у меня когда друг ближе Джаса Джонски. Он никому не желал зла, был полон радости жизни. Он был игривый такой, мне такие по сердцу.

– Ты про то, как тогда, когда я пришла и ты думал, что я мальчик, и спросил разрешения меня поцеловать?

Должно быть, сам дьявол мне подсказал эти слова. Я видела – Фрэнк Паркман не из тех, кто в мире сам с собой, кто знает себя и свое сердце. Нет. Уж не знаю, что меня толкнуло это сказать, но он опустил голову и сидел так с минуту, глядя в землю. Лицо у него было совершенно пустое, словно я погасила радость, которую зажег в нем приговор суда. Лицо его было темным, поскольку в камере было темно, но я все равно могла по нему читать – запросто, как строчку корявых цифр.

– Да ты тварь! – сказал он. – «Безжалостные дикари», вот как вас называют в декларации. За это мы сражались в той войне. Чтобы истребить мерзких тварей вроде тебя, как крыс и волков.

Он тихо засмеялся про себя, будто радуясь собственным словам. Его мир вновь пришел в равновесие, радость жизни вернулась. Я начала отчасти понимать его, как бы издали, со стороны. Он всего лишь мальчишка, которого поставили выполнять работу взрослого. Шерифа. Его мечта сбылась с отъездом шерифа Флинна. Беды, одолевшие Флинна, оказались благом для другого, способствуя его возвышению. Мне до сих пор было удивительно, как это шериф Флинн так вот запросто взял и вышел из моей истории. Словно река сомкнулась над головой утопающего, и он, единожды скрывшись из виду, исчез навеки. Я помнила доброту уехавшего шерифа, его стремление творить благо и удивившую всех нас речь о справедливости и правосудии. Перед оборванцами, жителями разоренной табачной фермы в Теннесси. Если индейцы подлежат истреблению, подумала я, то это лучшее, чем нас можно заменить. Такими людьми, как шериф Флинн. Американцами. Но не такими, как Фрэнк Паркман. С вечной улыбкой и с одиночеством в сердце. Тут он подчеркнуто мужественным жестом чиркнул фосфорной спичкой. Желтый шарик огня на миг повис в сыром воздухе и исчез. На его месте остался подвешенный след обманного пламени, а потом повалили клубы дыма, как из паровоза. Он снова засмеялся, хотя все это время молчал и я тоже молчала.


Еще от автора Себастьян Барри
Скрижали судьбы

Роман Себастьяна Барри «Скрижали судьбы» — это два дневника, врача психиатрической лечебницы и его престарелой пациентки, уже несколько десятков лет обитающей в доме скорби, но сохранившей ясность ума и отменную память. Перед нами истории двух людей, их любви и боли, радостей и страданий, мук совести и нравственных поисков. Судьба переплела их жизни, и читателю предстоит выяснить, насколько запутанным оказался этот узел.


Бесконечные дни

От финалиста Букеровской премии, классика современной прозы, которого называли «несравненным хроникером жизни, утраченной безвозвратно» (Irish Independent), – «шедевр стиля и атмосферы, отчасти похожий на книги Кормака Маккарти» (Booklist), роман, получивший престижную премию Costa Award, очередной эпизод саги о семействе Макналти. С Розанной Макналти отечественный читатель уже знаком по роману «Скрижали судьбы» (в 2017 году экранизированному шестикратным номинантом «Оскара» Джимми Шериданом, роли исполнили Руни Мара, Тео Джеймс, Эрик Бана, Ванесса Редгрейв) – а теперь познакомьтесь с Томасом Макналти.


Рекомендуем почитать
На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Повесть об Афанасии Никитине

Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.


Нечего бояться

Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.


Жизнь на продажу

Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».


Я исповедуюсь

Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.


Творцы совпадений

Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!