Тысяча лун - [50]
– Видно, покуда мы не вернем негров в рабство и не отменим последствия той войны, хозяйство в Теннесси не расцветет, – сказал законник Бриско, не обращаясь ни к кому в особенности.
В эти странные времена, возможно, лишь Пег хранила нас от злобных нападений. Она не знала грамоте, и я вызвалась написать под ее диктовку послание к Заку Петри, гласящее, что она в добром здравии и «надеется скоро его навестить». Неизвестно, по какой причине, да мы особо и не старались выяснить – смысла не было, – к нам так и не явилась толпа линчевателей с убийственными намерениями. Было ужасно странно писать письмо, которое начиналось словами «Дорогой мистер Петри».
Мы горбатились на полях, а законник Бриско теперь еще более вызывающе возводил новый дом.
Бриско не собирался ограничиваться домом. Однажды, прекраснодушным летним днем, он пришел поговорить с Лайджем. Мы сидели на веранде, в милосердной тени. Пег опасалась законника и старалась держаться от него подальше – вот и теперь, увидев его, она взяла ружье и пошла в лес, думая, может быть, подстрелить что-нибудь на ужин. Законник сказал, что написал в Нэшвилль, в колледж для негров, и это факт, что любой желающий может там учиться. Он сказал, что у них есть негритянский оркестр, который ездит по стране, собирая деньги для колледжа, и что Теннисон с его сокровищницей старинных песен может там пригодиться. Розали слушала с круглыми глазами.
– Мой брат, он не может ехать, он раненый, – тихо сказала она. Теннисон был где-то за домом, но, может быть, она точно не знала где. Его старый стул в углу веранды пустовал.
– Я говорю за него, потому что он едва-едва сам за себя может говорить, – сказала Розали, отбивая подачу.
Но Теннисон креп день ото дня. Мы снова слышали, как он поет за работой. У него в запасе было множество песен, не только старых, душевных, под которые удобно работать. Я очень любила, когда он пел «Славный цветок дружины»[7]. Речь к нему полностью вернулась, что бы там ни говорила Розали. Конечно, Лайдж это считал попросту чудом, но Теннисон был ему отчаянно нужен как работник на ферме. Мы и так-то работали на износ, от темна до темна. Благородный труд, но все же на износ.
– Не скажу, что вы меня сильно обрадовали, – сказал Лайдж.
– Нам надо убрать его подальше от опасности, – пояснил Бриско. – Здесь, в округе Генри, ему небезопасно находиться. Да, милостивый государь, небезопасно.
Законник Бриско был еще багровей, чем раньше. Словно некий великий жар воспламенял его постоянно. Последние слова Бриско произнес с напором праведного гнева, который я в нем так хорошо знала. Так он гневался, когда с его идеями не соглашались. Но законник Бриско умел также перешагнуть через этот гнев и оставить его позади, ибо гнев ничего не стоил, как беззубая змея в траве.
– Я не хочу осложнять вам жизнь, но этого человека надо убрать отсюда, вот что.
– Мы все в одинаковой опасности, – сказал Лайдж тихо, как говорят правду.
– Позвольте мне сказать, – я решила, что пора открыть тайну. – Я слышала, что это не Петри, а полковник Пэртон избил Теннисона.
– Где ты это слышала, Винона? – спросил Томас Макналти.
Даже Джон Коул засмеялся, будто более безумных слов не слышал уже давно.
– Прости, Винона, – сказал он, – но очень уж неожиданно ты это.
– А может, она верно слышала? – заступился за меня Томас Макналти.
Как раз тут из-за угла хижины вышла Пег со связкой битых кроликов за спиной. Она выглядела совершеннейшей дикаркой – с длинными черными волосами, с ружьем и болтающимися бедными, лишенными жизни кроликами. Законник Бриско кивнул ей. Он про нее ничего не сказал. Но глядел на нее своим особым взглядом, искоса, наклонив голову.
– Я лучше пойду. Такому старику, как я, в жару тяжело.
И он пошел к коляске будить лошадей, одуревших от зноя.
Розали тихо плакала, не трогаясь с места.
Глава девятнадцатая
Будто мало нам было угрозы потерять Лайджа, теперь еще и Джон Коул слег с той болезнью, что на него нападала время от времени. Он слег в совершенно буквальном смысле слова – потерял сознание, возвращаясь однажды с поля, и Томас Макналти с Теннисоном отнесли его в спальню, будто раненого воина. Лицо его было белее лилий. Длинный, тонкий, он свисал с рук, как тряпка. Его взвалили на кровать. Все знали: ему ничем не помочь, надо только ходить за ним и ждать.
Мы уже обрéзали нижние листья табака, вывалянные в песке. Мы с Пег срезáли их тесаками, а Лайдж и Томас таскали в телегу. Нижние листья бывают тяжелые, как камни, и при сборе случается немало трудной работы и немало крепких словечек. Пег, может, по весу потянула бы лишь на половину девушки, но она была сильная, клянусь. Она могла бы побороться с горным львом, и тогда он пожалел бы, что высунул нос со своей горы.
Когда сильно восхищаешься человеком, большое наслаждение – просто созерцать его, смотреть, как он делает самые простые повседневные дела, подмечать какие-то мелкие привычки, поворот кисти или, может быть, то, как этот человек, которым ты восхищаешься, вздергивает подбородок или поднимает руки, чтобы завязать волосы. Даже его гнев действует на тебя как странный эликсир. Его сила – будто добрые слова, сказанные о тебе другими.
Роман Себастьяна Барри «Скрижали судьбы» — это два дневника, врача психиатрической лечебницы и его престарелой пациентки, уже несколько десятков лет обитающей в доме скорби, но сохранившей ясность ума и отменную память. Перед нами истории двух людей, их любви и боли, радостей и страданий, мук совести и нравственных поисков. Судьба переплела их жизни, и читателю предстоит выяснить, насколько запутанным оказался этот узел.
От финалиста Букеровской премии, классика современной прозы, которого называли «несравненным хроникером жизни, утраченной безвозвратно» (Irish Independent), – «шедевр стиля и атмосферы, отчасти похожий на книги Кормака Маккарти» (Booklist), роман, получивший престижную премию Costa Award, очередной эпизод саги о семействе Макналти. С Розанной Макналти отечественный читатель уже знаком по роману «Скрижали судьбы» (в 2017 году экранизированному шестикратным номинантом «Оскара» Джимми Шериданом, роли исполнили Руни Мара, Тео Джеймс, Эрик Бана, Ванесса Редгрейв) – а теперь познакомьтесь с Томасом Макналти.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Лауреат Букеровской премии Джулиан Барнс – один из самых ярких и оригинальных прозаиков современной Британии, автор таких международных бестселлеров, как «Англия, Англия», «Попугай Флобера», «История мира в 10/2 главах», «Любовь и так далее», «Метроленд», и многих других. Возможно, основной его талант – умение легко и естественно играть в своих произведениях стилями и направлениями. Тонкая стилизация и едкая ирония, утонченный лиризм и доходящий до цинизма сарказм, агрессивная жесткость и веселое озорство – Барнсу подвластно все это и многое другое.
Юкио Мисима — самый знаменитый и читаемый в мире японский писатель. Прославился он в равной степени как своими произведениями во всех мыслимых жанрах (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и экстравагантным стилем жизни и смерти (харакири после неудачной попытки монархического переворота). В романе «Жизнь на продажу» молодой служащий рекламной фирмы Ханио Ямада после неудачной попытки самоубийства помещает в газете объявление: «Продам жизнь. Можете использовать меня по своему усмотрению. Конфиденциальность гарантирована».
Впервые на русском языке роман выдающегося каталонского писателя Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Книга переведена на двенадцать языков, а ее суммарный тираж приближается к полумиллиону экземпляров. Герой романа Адриа Ардевол, музыкант, знаток искусства, полиглот, пересматривает свою жизнь, прежде чем незримая метла одно за другим сметет из его памяти все события. Он вспоминает детство и любовную заботу няни Лолы, холодную и прагматичную мать, эрудита-отца с его загадочной судьбой. Наиболее ценным сокровищем принадлежавшего отцу антикварного магазина была старинная скрипка Сториони, на которой лежала тень давнего преступления.
Случайно разбитый стакан с вашим любимым напитком в баре, последний поезд, ушедший у вас из-под носа, найденный на улице лотерейный билет с невероятным выигрышем… Что если все случайности, происходящие в вашей жизни, кем-то подстроены? Что если «совпадений» просто не существует, а судьбы всех людей на земле находятся под жестким контролем неведомой организации? И что может случиться, если кто-то осмелится бросить этой организации вызов во имя любви и свободы?.. Увлекательный, непредсказуемый роман молодого израильского писателя Йоава Блума, ставший бестселлером во многих странах, теперь приходит и к российским читателям. Впервые на русском!