Тяжело в ученье, нелегко в бою. Записки арабиста - [33]

Выволакиваю его наружу, а у маленького уже пол-лица в кровище. Провожу дознание. Выясняется (перевожу дословно): «Я этому чудаку говорю, говорю, как настроить круговую развертку, а он руки на колени положил, я ему – жми этот тумблер, жми на этот… Давай… а он – чудак. Мишень уже прошла, а этот…»

(Только в скобках: мишенями были гражданские пассажирские рейсы, в тот день Касабланка – Тунис, по которым ученики ПВО и тренировались отслеживать самолеты вероятного противника. Упаси вас бог подумать, что на них наводили пушки. Только локаторы.)

В общем, «умный» не выдержал и провел своего напарника физиономией по панели с множеством металлических тумблеров. И вот стоят они перед переводчиком – один в крови, другой в злобной ярости. А переводчику надо реагировать – иначе окажешься нулем в алжирских да и в своих собственных глазах. Наверно, я поступил неправильно. Наверно, насмотрелся фильмов про то, как обращались с солдатами царские офицеры и белогвардейцы. Но я взял за шиворот высокого, отвел его за РЛС и там влепил ему пару увесистых пощечин.

Тот молча развернулся и ушел. Как выяснилось позже, он, униженный и оскорбленный, отправился жаловаться на меня начальству. Спустя два дня мне сообщили, что жалобщик «получил калабуш» – его отправили на гаупвахту за нарушение дисциплины. Постарались курсанты, которые отнеслись к моему поступку с пониманием.

В 1976 году в батнинскую школу прислали, скорее, пригнали на учебу контингент бойцов из Народного фронта за освобождение Сегиет-эль-Хамра и Рио-де-Оро (ПОЛИСАРИО), проще говоря, принадлежавшей Марокко Западной Сахары. Забыл сказать, у нас учились гости из разных африканских государств. Мне запомнились бойцы из Берега Слоновой Кости[23] – уж больно лихо они маршировали строем.

Для непосвященного – краткое пояснение. Западная Сахара на картах того времени была обозначена как территория, принадлежащая соседнему с ней Марокко. В середине 1970-х там сформировалось движение за независимость. Это движение, тот самый Народный фронт освобождения, был поддержан Алжиром, не хотевшим усиления марокканской монархии, тогда там правил король Хасан II. Конфликт привел к алжиро-марокканской войне.

В группе западносахарских партизан было человек тридцать. Все низкорослые, половина – босые, многие с кинжалом за поясом, у одного – он смотрелся начальником – на левом ухе болтался небольшой железный кувшинчик. Они не вошли, а ввалились в аудиторию и в экзотических позах расселись на стульях. Первое, что мы услышали от партизан, что «сотка», то есть зенитка на больших четырех колеса, им в их борьбе не нужна. И то правда – возле нее они смотрелись как кочевники на космодроме.

Учитель-подполковник сразу исчез, пробормотав, ты уж сам с ними разбирайся. Я подполковника понял, оценил его доверие. Оставшись один на один с сахарцами, я произнес пространную, с употреблением идиоматических выражений речь, в которой, во-первых, объяснил, что и партизанам необходимо владение хоть какой-то техникой, во-вторых, пояснил, что даже партизанщина требует дисциплины, а в-третьих, обрадовал тем, что завтра у них будет практическое занятие – учиться ходить по азимуту. После чего степенным шагом покинул аудиторию.

Следующее утро я и бравые сахарские воины встретили в артиллерийском парке, плавно переходившем в бесконечное, уходившее за горизонт пустынное пространство. Похоже, за ночь им объяснили, что здесь, в Батне, никакой партизанщины быть не может, надо подчиняться приказам, в том числе вон того рыжего, то есть меня.

Кто-то недобро спланировал расписание так, что ходить по азимуту надо было начиная с полудня. С учетом того, что дело происходило летом на краю пустыни, счастливой прогулкой это занятие выглядеть не могло. В каждом человеке живет садист, и я не исключение. Усевшись под скудной тенью на лавочку, я объяснил народу, что такое азимут, как по нему надо ходить, и, махнув рукой, скомандовал что-то вроде: «Вперед, шагом марш!»

Ответом было молчание, а потом раздались возгласы – да как, да почему мы должны… В ответ прозвучала команда «Ложись!», и оторопевшие партизаны прижались к тепленькому асфальту. Дав им возможность слегка отдохнуть, я скомандовал: «Встать!» Затем еще раз предложил прогуляться по азимуту. Вновь никакой реакции – и новое «Ложись!». Только после третьего захода до сахарских бойцов дошло, что от хождения по азимуту не отвертеться. Плохо было то, что по нему пришлось некоторое время топать и переводчику.

В 1976 году ПОЛИСАРИО провозгласил Западную Сахару Сахарской Арабской Демократической Республикой (ее еще называют «полунепризнанной»).

Тогда же из-за Западной Сахары между Алжиром и Марокко произошла небольшая война. Страны быстро помирились, и на обстановке в мире эта война никак не сказалась. Мы в Батне, читая новости с фронта, смеялись. Открываем алжирский официоз, газету «Аль-Муджахед», – там на первой странице фото: «подбитый марокканский танк», а танк-то наш родной Т-62. Еще одна новость – алжирские ПВО сбили марокканский истребитель, а он свой, советский – МиГ. Труженики зенитного факультета предлагали – понятно, в приватной обстановке – вызвать на соцсоревнование наших соотечественников в Марокко, работавших в королевских ВВС: кто больше собьет, кто быстрее улетит.