Ты здесь, Бог? Это я, Маргарет - [25]
Не успели мы сдвинуть парты вместе, как Филип Лерой пропел мне на ухо:
«Примите подарки Шимпанзе в зоопарке. Запах классный у вас, И на вид вы — просто класс!»
Потом он ущипнул меня за руку — причем сильно! Так что у меня даже слезы выступили на глазах. И еще сказал при этом: «Вот тебе щипок, вырастай на вершок — там где мало, чтоб больше стало!»
Я понимала, что это шутка. И что глупо принимать это всерьез. Во-первых, с запахом у меня все нормально — я пользуюсь дезодорантом. Во-вторых, какое ему дело, где у меня мало, а где много! Зато теперь я поняла, что он за тип. Они бы с Нэнси, наверно, хорошо спелись. Один другого стоит!
Вдобавок ко всему, я сидела прямо напротив Лоры Дэнкер. Я ненавидела ее. Ненавидела за то, что она такая большая и красивая, и за то, что все наши мальчики глазеют на нее, и мистер Бенедикт тоже. Еще я ненавидела ее, потому что она знала, что у нее все в порядке, а я еще совсем ничего про себя не знала! Я так же ненавидела мистера Бенедикта — за то, что он посадил меня с Норманом Фишбейном. С этим размазней!
В общем, мой день рожденья, начинавшийся, как самый прекрасный день в моей жизни, был безнадежно испорчен. Скорей бы уж пришли весенние каникулы! Хоть отвлекусь ото всего во Флориде. Надоела мне эта школа!
Глава 19
Дома мама сказала, что никогда не видела меня в таком плохом настроении. Настроение это длилось целых три недели, пока продолжалась наша дурацкая работа в группах. Как назло еще наша группа проголосовала трое против одного за Бельгию. Я хотела, чтобы мы выбрали какую-нибудь более привлекательную страну, вроде Франции или Испании, но оказалась в меньшинстве.
Поэтому три недели эта Бельгия была у меня на завтрак, на обед и на ужин. Филип Лерой вообще не собирался ничего делать. Это я поняла сразу. Он просто валял дурака. В течение всех трех недель, пока Лора, Норман и я корпели над справочниками, Филип рисовал в тетрадке рожи. Пару дней он был занят тем, что читал комиксы, которые заранее вложил в тетрадь. Норман Фишбейн старался, и даже очень, но делал все ужасно медленно. Еще у него была невыносимая манера шевелить во время чтения губами. Лора работала хорошо, но я, конечно, ни разу не дала ей понять, что так думаю.
Когда пошла третья неделя нашей работы, мы с Лорой получили разрешение оставаться после уроков и работать в библиотеке. С энциклопедиями требовалось больше времени. Мама должна была забрать меня из школы в половине пятого. Лора собиралась пойти потом в церковь — на исповедь.
Я стала думать. Во-первых, я и не знала, что она католичка. Во-вторых, мне было очень интересно, что она говорит на исповеди. Например, говорит она о том, что ходит с мальчиками? А если так, то что ей говорит священник? Ходит ли она на исповедь каждый раз, как сделает что-то плохое? Или копит все в себе и исповедуется раз в месяц?
Я так ушла в эти мысли о Лоре и исповеди, что почти забыла о Бельгии. И может быть, я бы ничего не стала говорить, если бы не сама Лора. Она первая ко мне прицепилась. Не лезла бы, ничего бы и не было.
— Ты все переписываешь дословно, — шепнула мне она.
— Ну и что?
— Понимаешь, так нельзя, — объяснила она. — Надо прочитать и потом написать об этом своими словами. Мистер Бенедикт поймет, что ты списывала.
Обычно я никогда не списываю дословно. И не хуже Лоры знаю, что надо, а что не надо. Просто в этот раз мои мысли были заняты другим, и потом кто такая Лора, чтобы учить меня? Тоже мне важная персона!
И я вспылила:
— Подумаешь, какая умная нашлась!
А она ответила:
— Ум тут ни при чем.
А я:
— И вообще я всё про тебя знаю!
А она:
— Что — всё?
— Девочки, нельзя ли потише? — возмутилась библиотекарша.
Тогда Лора вернулась к своей работе. Но я — нет.
— Я слышала всё про тебя и Муса Фрида, — прошептала я.
Лора положила карандаш и посмотрела на меня.
— Что ты слышала про меня и Муса Фрида?
— А то — как ты, и Эван, и Мус ходите вместе за супермаркет, — выпалила я.
— Зачем мне туда ходить? — спросила Лора.
До нее не дошло!
— Не знаю, зачем ты туда ходишь. А они — понятно зачем… чтобы пощупать тебя или что-нибудь такое — и ты им позволяешь!
Она захлопнула энциклопедию и встала. Лицо у нее горело и голубая жилка выступила на шее.
— Гнусное вранье! А ты просто маленькая свинья!
В жизни еще никто не говорил мне таких слов!
Лора сгребла свои книги и куртку и выбежала из библиотеки. Я схватила свои вещи и выбежала за ней.
Я была сама себе противна. И ведь я совсем ничего такого не хотела. Я говорила, как Нэнси — да, да, как Нэнси. И тут меня осенило: ведь всю эту историю про Лору Нэнси наверняка выдумала. А может быть, всё выдумали Мус и Эван — так, чтобы похорохориться. Вполне возможно! Значит, Мус тоже врун!
— Лора, подожди! — крикнула я ей вдогонку.
Она шла быстро, может, потому что у нее такие длинные ноги. Я прибавила шагу. Я совсем выдохлась, догоняя ее. Лора продолжала идти и даже не взглянула на меня. И чего ей было на меня глядеть. Я шла рядом с ней. На каждые ее два шага я делала четыре.
— Послушай, — начала я. — Я ни в чем тебя не виню.
— Отвратительно, как вы все издеваетесь надо мной, только потому что я выгляжу взрослее вас! — сказала Лора, шмыгая носом.
Питеру Обыкновенному уже двенадцать. Но жизнь легче не стала. Мало родителям неуёмного Фаджа — они нового младенца завели! Да ещё и переехать решили! От этих новостей Питер чуть было не удрал из дома, но всё-таки остался. И даже постепенно смирился с тем, что Фадж теперь ходит с ним в одну школу и завёл дружка-зануду, и сбежал один в кондитерскую, и заставил знаменитого писателя нарисовать карикатуру на директора… Зато Фадж иногда бывает ну очень смешным. А новый младенец — сестра Тутси — лучше всех на свете говорит «Ню-ню».
Вы держите в руках продолжение «Питера Обыкновенного». Эту книгу Джуди Блум посвятила вредной подружке Питера — Шейле. Оказывается, Шейла может всё. И, разумеется, ничего она не боится. Ни собак, ни пауков, ни темноты… Конечно, если не заставлять её жить в одном доме с собакой, спать в одиночестве без всякого света и не ставить её кровать прямо под пауком, который сидит на потолке, как приклеенный.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.