Ты мой выигрыш - [28]

* * *

В тот вечер, когда мы с Лизой нашли тело Витьки, и я услышал его признание, еле утерпел, чтобы сразу домой не рвануть. Но остался. Дождался скорой и полиции, а потом помчался к отцу. Меня от злости не трясло, я пылал. Смотрю на себя в зеркало заднего вида, а в глазах огонь ненависти горит. Что он творит? За жену мою мстит? Я сам могу разобраться — не маленький!

Отца застал в кабинете его дома. Сидит и спокойно бумажки перебирает.

— Это, ведь, твоих рук дело? — не сдерживаясь, начинаю громко орать прямо в дверях.

— Не понимаю о чем ты? — отвечает он, бросает на меня взгляд и снова за свои бумаги принимается.

Не понимает! Ха!

— Это ты его убил! — говорю и кулаком со всей силы по его столу ударяю. — Убрал Левшина, а виноватым меня хочешь сделать, папочка?

— Ах, вот ты о чем, — он откидывается назад на своем стуле и буравит меня внимательным взглядом. — Тебе уже доложили?

— Я был у его дома и видел, как тот умер. Зачем?

— Он чуть не убил твою жену, из-за него она потеряла ребенка. Если ты не в состоянии защитить свою семью, то это сделаю я.

Сволочь! Опять начал на больное давить! Хочет меня в трусости обвинить.

— Ложь! — продолжаю орать я, еле сдерживая отвращение внутри себя.

Интуитивно это чувствую. Ну не вериться мне, что мой родитель решил убить человека из-за избиения. У него какая-то другая цель, более коварная… Отец молчит, но взгляда от меня не отрывает. А тишина между нами постепенно накаливается. В ней уже отчетливо слышен треск электрических зарядов от нагнетенной обстановки. Через мгновение начнется гроза, которая точно перевернет весь мой мир.

— Да, это ложь, — нарушает он тишину, а меня ослепляет первая молния. — Этого сопляка убрали не из-за того, что он руки распустил, хотя и этого достаточно.

— Почему? — спрашиваю, а сам уже начинаю догадываться, что за грязную игру ведет мой отец.

— Ты же уже догадался, не так ли? — отвечает он мне вопросом на вопрос так гаденько, мерзко, а меня молнии слепят от каждого его слова. — Я тебя предупреждал, чтобы ты больше к этой шалаве не совался, но ты меня не слушал. Забрал ее себе, а муженек решил за жену свою отомстить — избил Алису. Но это не главное, «сынок». А главное сейчас то, что теперь ты подозреваемый номер один. И если не будешь меня слушаться, станешь обвиняемым.

На его лице расползается довольная улыбка, как у Гринча, который крадет игрушки в знаменитом мультфильме: на уродской морде от одного уха до другого. У меня к горлу тошнота подкатывает. И этот человек называется моим отцом. Он нелюдь!

— Что ты хочешь? — сквозь зубы на одном дыхании произношу.

— Ты начинаешь «жить дома», забывая о своей подстилке. Превращаешься в примерного семьянина. Посещаешь разные мероприятия с женой. В общем, становишься воспитанным и образцовым. Я, знаешь, ли собираюсь баллотироваться в губернаторы, мне нужна идеальная репутация.

— В замен?

— Дело быстро закроют, о твоей фамилии забудут… и самое главное — она останется жива. Понял?

— Да. Я согласен.

Вот и последняя вспышка, а за ней такой удар грома, что барабанные перепонки в хлам. Вот он мой персональный ад с личным надзирателем. Быстрым шагом выхожу из кабинета. Я не могу его больше видеть. Меня от злости так колбасит, что готов в любую минуту вернуться обратно и превратить его морду в фарш… Тварина… Он, наконец, решил ударить меня в самое больное место. Но за что он так со мной? Ради власти и политики?

Теперь, когда отец начал играть по крупному, когда он решил шантажировать меня Лизой, в моей голове, наконец, четко сформировалась цель: я уничтожу своего отца, разрушу его жизнь, как он мою. И пусть мне гореть потом в аду, но по другому я не хочу!

Три дня я корчил из себя примерного мужа и отца: уходил к девяти на работу, но в шесть вечера был уже снова дома. Ужинал, играл с сыном, даже с женой в одной постели спал, но, конечно, без всякого секса. Может я и плохо играл свою роль, но для папочки «старался». А внутри все язвами покрывалось от постоянно напряжения. Это я для всех был хорошим, но в тайне уже начал вершить свою черную месть. Мои самые проверенные люди работали над ней. Доверять никому нельзя — везде крысы, которые за бабки продадут меня отцу с потрохами.

Как и было оговорено в нашем с ним негласном соглашении — меня менты не трогали, хотя один настойчивый следак продолжал названивать. Я его игнорировал. Пусть это будет головной болью отца, у меня проблем и так предостаточно. Дел было по горло. Крутился как белка в колесе, чтобы ни одной свободной минуты не было, потому что знал — найду свободные десять минут и сорвусь к Лизе. Мне ее увидеть надо. Узнать, что жива… Нет! Приказывал себе снова и снова. Отец не любит шутить.

Ребят своих к ней приставил, чтобы следили, охраняли. У меня за эти дни развился патологический страх — проснусь утром, а мне скажут, что охрану и ее расстреляли. По ночам стал просыпаться от кошмаров, которые давно не приходили: снова война, смерть… автомат в руках держу и стреляю по ползущим на меня моджахедам. Всех убиваю, потом подхожу к одному и срываю с него платок, который лицо закрывает… А под ним Лизка! К другому трупу бегу, срываю… и снова она.