— Не так долго ждать, — заметил Люсьен. — Никакой трагедии.
— Угу, — согласилась она, шмыгнув носом.
Люсьен вздохнул и, снова вытащив свой носовой платок, вытер ей лицо, как будто она была ребенком.
— Д-двадцать один — это с-совсем не одиннадцать! — заикаясь, пробормотала Эраб.
Люсьен отбросил ее волосы за плечи и улыбнулся:
— Я заметил. Думаю, нужно поскорее доставить тебя в больницу, Эраб, пока не случилось более худшего.
— Ничего хуже уже быть не может! Я вообще не могу ходить! Что мне теперь делать?
— Я понесу тебя.
Он поднял ее на руки, и Эраб мгновенно испугалась, как бы он не узнал, насколько сильно ей хотелось навсегда остаться в его руках.
— Я слишком тяжелая, — повторила она дрожащим голосом.
Он посадил ее на обвалившуюся стену дома.
— Боюсь, так я не смогу спустить тебя по этой тропе. Придется воспользоваться методом пожарных…
— Только не это! — наотрез отказалась Эраб.
— Дорогая, у тебя нет выбора! — Его веселье было трудно вынести, но прежде, чем она успела возразить, Люсьен решительно схватил ее за талию и перебросил на свое плечо. — Не вертись, а то я уроню тебя! — смеясь, предупредил он.
Эраб едва осмеливалась дышать, чтобы не провоцировать его больше. Это было мучительно неудобное путешествие, кровь прилила к ее голове. Она закрыла глаза, и ей стало немного лучше. По крайней мере, больше Эраб не видела ухабистой тропинки, качающейся под ней.
— А как же Хилари? — сделала она попытку заговорить.
— Я вернусь за ней, когда посажу тебя в машину.
— Люсьен…
— Что?
— Я сожалею, что все испортила.
Он промолчал. Видимо, Люсьен шел гораздо быстрее, чем ей казалось, так как через несколько секунд они уже вышли из-под деревьев к припаркованной машине. Распахнув дверцу, Люсьен осторожно опустил Эраб на переднее сиденье, поддержав ногу под коленом, чтобы девушка могла устроиться поудобнее. Затем нежно прикоснулся к ее щеке пальцем и повернул лицом к себе. Его губы коснулись ее губ.
Это был долгий поцелуй. Эраб обвила руками шею Люсьена и крепче притянула к себе. Вкус его губ вызывал исступленный восторг, а когда он отпустил ее и выпрямился, она почувствовала слабость и холод.
— Ты ничего не испортила, малышка. Мы найдем какое-нибудь решение. — И Люсьен отправился назад в сторону разрушенного города искать Хилари.
Девочка появилась первой — она бежала впереди дяди. Забравшись на заднее сиденье машины, Хилари сочувственно взглянула на Эраб:
— О, Эраб, это так ужасно для тебя! Люсьен говорит, это перелом, тебе наложат гипс на ногу.
— Ей, возможно, не понадобится никакой гипс. Может, она ничего не сломала и это просто сильное растяжение.
Эраб сжала губы. Хорошо бы! Если это растяжение, она сможет продолжить работу, снимая повязку на несколько минут, необходимых камере, чтобы схватить ее образ. Но способа скрыть массу неуклюжего гипса нет, и Сэмми будет просто в ярости!
Больница размещалась в небольшом здании, совсем рядом с гаванью. Эраб никогда раньше его не замечала. Она вгляделась в него, думая, что он необитаемый, но в это время из двери вышел африканец в белом халате. Люсьен, ответив на приветствие, спросил:
— Доктор здесь?
Африканец покачал головой и ответил:
— Воскресенье.
— Мы войдем внутрь, — решил Люсьен, беря власть в свои руки с обычным высокомерием и самоуверенностью. — Я позвоню доктору отсюда.
Африканец выкатил инвалидное кресло, которое, похоже, осталось от какого-то пациента из прошлого века, и, улыбаясь Эраб, приглашающе похлопал по сиденью. Девушка повернулась, собираясь вылезти из машины, но была избавлена Люсьеном от необходимости опускать ноги на землю. Он бережно вытащил ее из машины и нежно усадил в ожидавшее кресло. От его нежности ей вновь захотелось расплакаться, и она еще сильнее сжала губы.
В госпитале было чисто и свежо. Африканец вкатил Эраб в операционную и оставил кресло у окна, чтобы она могла полюбоваться цветущим кустарником снаружи. Выйдя, санитар оставил дверь открытой, и Эраб видела, как он подошел к Люсьену, желая помочь ему связаться с доктором. Девушка прислушалась к разговору, Но смогла понять лишь малую его часть — в основном он шел на суахили.
Повернув голову, Эраб заметила Хилари, робко стоящую у окна на улице.
— Войди и поговори со мной, — предложила она ей.
Хилари привалилась к открытому окну.
— Мне не нравится запах, — призналась девочка.
— Это дезинфекция, — объяснила ей Эраб.
Но Хилари продолжала морщить нос. Эраб размышляла, не стоит ли отослать ребенка назад в машину, но ей не хотелось вмешиваться, когда Люсьен был здесь и сам мог присмотреть за своей племянницей.
— Ты понимаешь, о чем они говорят? — спросила она девочку, решив отвлечь ее внимание от запаха.
Хилари кивнула.
— Доктор уже идет. Он приехал сюда откуда-то из Европы, еще перед войной. У него забавный английский.
Его английский на самом деле оказался странным. Доктор был маленьким и круглым, почти лысым, с золотыми зубами. Но он был добрым, и его руки, исследовавшие лодыжку девушки, казались очень мягкими.
— Это перелом! — наконец объявил доктор и успокаивающе улыбнулся всем в помещении. — Вот смещенная кость. Необходимо поставить ее на место, затем — гипс. Я сделаю это сейчас.