Твой последний врач. Чему мертвые учат живых - [65]

– Я… не знаю. Давайте за счет государства, или нет? Я должна посоветоваться с ее мужем и мамой. Господи, в это время я должна была выбирать нашим малышам одинаковые распашонки и пинетки, а не решать вопрос о том, как хоронить сестру с ребенком, – голос Ирины почти сорвался. Она достала из сумки бутылку воды, залпом выпила, а потом на наших изумленных глаза достала сигарету и зажгла ее.

– Простите, здесь нельзя курить, – мягко сказала Саня, загораживая меня спиной. И правильно сделала: мои глаза были готовы просто выпасть от удивления. Я никогда не могла скрыть своих эмоций, вся гамма сразу читалась на моем лице, и в данном случае там без слов можно было прочитать: «Жеваный крот, вы сейчас серьезно сетовали на то, что сестра не берегла себя, в то время как вы, беременная, курите?!»

– Да, извините, я выйду на улицу, позвоню маме и все уточню. Да и находиться тут долго довольно вредно: я читала, что формалин пагубно влияет на развитие малыша. Спасибо, мы можем тогда позвонить вечером и все сказать?

– Смотря во сколько вечером. Отделение работает до трех, добавочный номер 2992. Славик, проводи, пожалуйста, родственницу до выхода и загляни в первую секционную: с одним случаем мы закончили, а второй откладывается до завтра.

Мы переоделись, вернулись в кабинет, и я взорвалась первая:

– Это просто кошмар! Нет, ну ты видела? Саня! Я даже не знаю, какая из сестер меня удивила больше!

– Танчик, будешь так бурно на все реагировать, тебе никаких нервов не хватит. И учись держать лицо: я понимаю, что ты у нас эмоциональная булочка, но все будешь проживать потом, а не на глазах у родственников. Этика и деонтология на первом месте. Потом в кабинете за закрытыми дверьми хоть пылесось их по полной, но в лицо – только поддержка и участие, поняла?

– Да как можно сочувствовать тем, кто сам себе рушит жизнь?

– Не осуждай людей, каждый сам выбирает свой путь. Думаю, Ирине прекрасно известно, что курение вредит и ей, и ее малышу, но она не хочет отказываться от этой привычки. Может, ей повезет, и последствий действительно не будет. А может, на позднем сроке ее ждет выкидыш – никто не знает, как повернется судьба.

– А тебе жалко вторую сестру, которая с раком груди?

– Не особо. Как человек я, конечно, соболезную, что все так получилось, и всегда стараюсь поддержать родственников. Но как врач – ни капли: это закономерное последствие действий, которые мы выбираем. Тяжело сочувствовать человеку с переломом таза, который сиганул на спор с третьего этажа. Чего она ждала, отказываясь от химиотерапии? Чуда?

– Да уж… Променяла две жизни на одну смерть. Чувствую, конец года будет насыщенным.

Месяц без Тони пролетел достаточно быстро. Две недели мы работали без нее, когда она ходила по врачам, и еще две недели прошли, когда Тоня уехала в санаторий. Мы выли от внезапно свалившейся работы: да, зарплата тоже увеличилась, что, несомненно, радовало, но количество часов в сутках осталось тем же, из-за чего нам частенько приходилось задерживаться. Я старалась чередовать отдых с работой, потому что можно выгореть даже от любимого дела.

В перерывах читала «Отверженные», переписывая в блокнот интересные цитаты и мысли, которые мне потом хотелось обсудить с Л. Н. Мы виделись с ним еще один раз около недели назад, но почти мельком, когда шли вместе с Саней в машину, где нас ждала Марина. Они планировали 31 декабря отправиться на несколько дней в Москву, чтобы встретить Новый год там, вдали от всех.

Мне же предстояла поездка в Мурманск – Кирилл хотел познакомить меня со своими родителями и братом. Мне нужно было четыре раза лететь на самолете, чтобы повидать город, находившийся за Полярным кругом. Из-за того, что у меня была небольшая аэрофобия, я волновалась и старалась читать больше статей с советами о том, как ее побороть. В основном все предлагали вымотать себя за день до полета так, чтобы спокойно уснуть и даже не заметить перелет, а если не получится, то заранее сохранить себе на телефон стендапы или аудиокниги, которые позволят переключить свои мысли на шутки или интересный сюжет. Также все настоятельно рекомендовали запастись конфетками, чтобы меньше закладывало уши в полете.

Мне стало интересно, как связаны конфеты и боль в ушах от их «закладывания».

Объяснение оказалось довольно простым. От среднего уха (того, где находятся наши слуховые косточки) к нашей носоглотке отходит евстахиева труба, или, по-другому, слуховая труба. Она была так названа в честь описавшего ее итальянского врача и анатома с красивым именем Бартоломео Эустахио. Эта труба нужна для того, чтобы воздух из глотки поступал в барабанную полость и тем самым выравнивал давление в этой полости с атмосферным.

Сама труба состоит из двух частей – костной и хрящевой, которые соединяются между собой. От хрящевой части начинаются волокна мышцы, поднимающей небную занавеску, на которой висит наш язычок. При глотании эта мышца напрягается, тем самым расширяя просвет трубы, что помогает воздуху поступать в барабанную полость. Когда мы едим сосательные конфетки, то количество слюны увеличивается, мы чаще сглатываем, поэтому и уши не закладывает. Еще один совет – это зажать нос руками и как бы «дунуть» через него, что тоже поможет выравнивать давление.