Твой последний врач. Чему мертвые учат живых - [46]
Из нас троих от холода или удручающего настроя больше всех страдала Тоня: если раньше она радовалась своим успехам в пилатесе, то сейчас вообще забросила тренировки, жалуясь на тянущие боли в области верха поясницы. Несмотря на то, что спорта в ее жизни больше не было, она все равно немного похудела, чем вызывала у меня белую зависть. На свидания она тоже перестала ходить, потому что после работы заваливалась спать: типичные осенние симптомы.
Пока коллеги болтали о делах, я молча рассматривала запредельное количество биопсий простаты.
– Скоро диспансеризация, Тончик-батончик, как раз проверишь, что с тобой, может, тебе железа в организме не хватает, или какой-нибудь сезонный грипп подхватила, ты же вакцинировалась? – сочувственно спросила Саня.
– Да, странные какие-то ощущения, вроде все хорошо, а вроде и нет, – ответила Тоня, кутаясь в шерстяное пончо, накинутое поверх халата.
– Эх, почему еще никто не догадался сделать медицинскую форму или халаты с начесом? Зимний вариант, я бы их озолотила, – хлебнув чая, мечтательно улыбнулась Санни. – М-м-м, пуэрчик, ты согреваешь не только мое горло, но и сердце!
Наступил день диспансеризации. Все проходило как обычно. Я любила свою профессию в том числе и за такие бонусы – каждый год нам проводили чекап всего организма. У нас брали кровь на общий и биохимический анализы, а также на самые частые инфекции, передаваемые через кровь, такие как ВИЧ, сифилис и гепатиты B и C. Обязательным было посещение лора, окулиста, стоматолога и нарколога, а для женщин еще и гинеколога, где, помимо визуального осмотра, дополнительно брали мазок на бактериологическое исследование. Несмотря на это, самой неприятной процедурой я все равно считала снимок, который нам делали при флюорографии: мне было очень некомфортно раздеваться и прислоняться грудью и подбородком к ледяному металлическому экрану. Утешало два момента: это важная диагностическая процедура, учитывая вредные воздействия нашей работы, а еще я могла, хихикая, отправить Кире фото рентгеновского снимка с подписью: «Ты еще никогда не видел таких эротических фоток!».
После диспансеризации Тоня ушла на больничный, о чем сообщила нам по смс в общем чате в Ватсапе, куда мы периодически кидали либо какие-то полезные статьи, либо смешные картинки. Мы за нее не волновались, только немного ворчали из-за того, что работы прибавилось. Каждое утро спрашивали ее о самочувствии и выражали надежду, что она скоро вернется в наши патологоанатомические ряды.
Однажды, под конец рабочего дня, Тоня позвонила Санни. Саня обрадовалась, жестом поманила меня к себе, включила громкую связь, и мы хором радостно заорали в трубку:
– Привет, наш любимый бато-о-ончи-и-ик!
Но вместо смеха в трубке послышались сдавленные рыдания. Улыбка тут же сползла с наших лиц, и мы растерянно взглянули друг на друга, не зная, чего ожидать.
– У меня туберкулез, – еле слышно выдавила из себя Тоня.
Глава 6
Секрет Сани
Тоню разбудило недовольное мяуканье Бегемота. Черное пушистое создание топталось по ее голове, на которую потом еще и уселось. Тоня сбросила Бегемота на пол и села в кровати, сонно потирая глаза. На часах было только 6:30 утра, на работу выходить в 8:00. Она подумала, что могла бы спокойно поваляться в кровати еще часик, но кот решил иначе.
Делая потягушки, чтобы окончательно проснуться, Тоня внезапно услышала хруст. Первой ее мыслью было: «Я так поправилась, что трещу по швам изнутри?!» Оказалось, что это всего лишь разошелся край пижамной рубашки в области подмышки. Обидно, но можно зашить. Пройдя на кухню, девушка с негодованием уставилась на уголок кота, куда год назад в шутку приклеила стикер «Бегемочья трапездничная».
– Опять ты всю воду расплескал из миски! Может, тебе спирта туда бахнуть? – вздохнув, Тоня достала корм для кота и пачку гранолы для себя.
Пока кот подозрительно обнюхивал корм, который не менялся на протяжении всей его жизни, девушка включила чайник и опустила в кружку пакетик с ягодно-травяным миксом. Специально для прихода Санни в отдельной деревянной коробочке с разными отсеками Тоня хранила молочный улун, пуэр и жасминовый чай. Саня же, в свою очередь, всегда держала для подруги какой-нибудь обычный пакетированный чай. Они уважали, хоть и не разделяли вкусы друг друга.
Горло уже несколько дней подозрительно саднило, но кашля не было, иногда по вечерам закладывало нос, поэтому Тоня надеялась, что чай и отдых спасут ее от больничного. Пока грелся чайник, она нагрела молоко и залила гранолу. По сути, гранола – это та же овсянка, только запеченная небольшими кусочками с орехами и медом. Молока в холодильнике было навалом: девушка не успевала выпивать его в таких количествах, в которых ей выдавали на работе.
Обычно ее завтрак проходил либо под музыку, либо под просмотр веселых или интересных видео на Ютубе, не связанных с работой. Она не любила смотреть новости, не желая грузить себя информацией. О самых важных вещах ей и так расскажут на работе, а остальные постоянно меняющиеся события ей знать было не нужно. Она закрыла глаза, наслаждаясь завтраком. «Как же все-таки здорово жить одной в своей квартире, – подумала она в который раз. – Делай что хочешь, ешь что хочешь, клади вещи куда хочешь, и слова тебе никто не скажет!»
От страшного до смешного, от трагического до забавного – весь спектр переживаний, с которыми сталкиваются сотрудники отделения «скорой помощи», описывается Полом Сьюардом с искренностью и убедительностью не просто очевидца, а одного из главных действующих лиц.Помощь, спасение, сочувствие для автора – не просто слова, а профессиональное кредо, которому он и посвятил всю свою жизнь.
По данным Всемирной организации здравоохранения, сотни миллионов людей во всем мире страдают от заболеваний нервной системы. Она регулирует и управляет деятельностью всех систем нашего организма. Благодаря нервной системе мы мыслим, запоминаем, храним информацию, а также взаимодействуем с окружающей средой. Вот почему о нервной системе должен заботиться каждый! Доктор Сергей Агапкин, телеведущий программы «О самом главном» — самой рейтинговой программы о здоровье в нашей стране — подготовил полезные рекомендации для здоровья вашей нервной системы.
С человеческим телом часто происходят чудеса. Любое отклонение от принятой нормы не проходит незамеченным. Среди нас живут карлики, гиганты и лунатики. Кто-то подвержен галлюцинациям, кто-то совсем не может есть, многие тоскуют от недостатка солнца. Эти метаморфозы всегда порождали небылицы и мифы, пока наука всерьез не взялась за их изучение. Гэвин Фрэнсис исследует самые живучие мифы и объясняет их природу. Он обращается к изменениям в теле своих пациентов, как долгожданным, так и нежелательным, и объясняет, почему эти метаморфозы не случайны и важны для всего человечества.
«Врата смерти» – именно так в XIX веке называли операционные театры. Все потому, что половина тех, кто попадал в госпиталь или на операционный стол, умирали либо до, либо после проведения процедур, хотя они и стали безболезненными после появления эфира. Это была эпоха, когда даже простой перелом мог привести к ампутации, так как хирурги и медсестры и не думали мыть руки и инструменты, они не знали, что таким образом сами убивают тех, кого хотели поставить на ноги. Загадка послеоперационной смерти долгое время оставалась без ответа, и только Джозеф Листер смог решить ее, воспользовавшись микроскопом, природным любопытством, чрезмерным упорством и верой в светлое будущее.
Несмотря на то, что проблема мальформации Киари является предметом изучения и обсуждения уже более века, единого алгоритма диагностики, определений показаний, выбора методов и объема хирургического лечения и оценки его результатов не существует и по сей день. Цель работы — повышение эффективности хирургического лечения путем совершенствования диагностики, уточнения показаний к хирургическому вмешательству и оценки его результатов на основании исследования показателей ликвородинамики.
В книге представлен текст одноименной диссертации, защищенной на сессии ученого совета НИИ нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко в 2012 году.
Лес, в котором летом так весело собирать грибы, кажется знакомым, как свои пять пальцев, а родной город с его улочками и скверами – небольшим и уютным. До тех пор, пока кто-нибудь не затеряется в нем: близкий человек, лучший друг, сосед, чья-то бабушка или незнакомый ребенок. Эта книга о том, как люди ищут и находят, как учатся конструктивно сопереживать и действуют даже в самых тревожных ситуациях. Это одновременно заметки журналиста и дневник волонтера поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», который делает все, чтобы потерявшийся человек не пропал.
Тело человека – это безмолвный свидетель случившейся смерти, оно ничего не скрывает и всегда несет в себе правду. Когда смерть внезапна и необъяснима, доктор Ричард Шеперд обязательно выясняет ее причину. Каждое вскрытие – это отдельная детективная история, и автор с помощью проницательности разрешает головоломку, чтобы ответить на самый насущный вопрос: как этот человек умер? От серийного убийцы до стихийного бедствия, от «идеального убийства» до чудовищной случайности, доктор Шеперд всегда в погоне за истиной.
Правосудие часто кажется нам закрытым миром, связанным с повседневной жизнью, отдельными новостными репортажами и вымышленными сюжетами телепрограмм. Тайный адвокат хочет приоткрыть эту завесу, показать как оно работает и, как это часто бывает, не работает. Здесь приведены правдивые истории из зала суда. Иногда они смешные, часто захватывающие, порой шокирующие. От преступников до адвокатов, а также жертв, свидетелей и стражей правопорядка – здесь вы встретите лучших и худших представителей человечества.
«Я исколесил мир в поисках проблем» – так могла бы начинаться история какого-нибудь авантюриста, стремящегося испытать себя в экстремальных условиях. И это была бы книга о приключениях, полуправдивых и захватывающих. Но автор этой фразы и книги совсем не путешественник и крайне далек от художественного вымысла, ведь ему довелось столкнуться с самой неприглядной реальностью, какую только можно себе представить, – войной. Доктор Нотт побывал в Афганистане, Ираке, Сирии и других горячих точках, оперировал и принимал роды под грохот разрывающихся снарядов и вытаскивал с того света людей в условиях, не имевших ничего общего с хорошо оборудованными европейскими клиниками.