Твой последний врач. Чему мертвые учат живых - [31]
Во двор приехала скорая. Из нее вышла сосредоточенная светловолосая девушка-фельдшер в синей жилетке, в руках у нее был металлический чемоданчик, которые всегда берут с собой на вызовы скоровички. Ее коллега в это время открывал двери машины и вытаскивал каталку. Фельдшер спокойно и громко попросила людей дать ей пройти, но, когда те расступились и девушка увидела лицо пострадавшей, ее сдержанность сменилась скорбью и ужасом:
– Мама! Это моя мама!
Она вскрикнула, выронила чемоданчик, упала на колени перед телом, не в силах пошевелиться, и начала судорожно хватать ртом воздух, словно задыхаясь. К ней подбежал коллега, загораживая тело спиной и крича на водителя, чтобы тот помог увести ее в машину.
– Ирочка! Господи, да мы сейчас спустимся, держись, миленькая!!! – Обе разбудившие меня соседки с шумом захлопнули окна и, по всей видимости, побежали спускаться к несчастной девушке.
Трагичные стечения обстоятельств превратили обычную рутинную смену фельдшера в настоящий ад. Я задернула шторы и отошла от окна: моя помощь там уже не потребуется. В дальнейшем тело выпрыгнувшей из окна женщины повезут не к нам, а в морг судебно-медицинской экспертизы, где проводят аутопсию всех, кто погиб в результате несчастного случая или по причине насильственной смерти.
Врач-патологоанатом и врач-судмедэксперт – это две разные специальности, которые часто путают. Мы не конкуренты, а коллеги с разными целями и задачами, более того – при необходимости мы можем обращаться друг к другу за помощью.
Как стать одним из нас? Сначала дорога для всех одна: чтобы стать врачом, необходимо отучиться шесть лет в медицинском университете на педиатрическом или лечебно-профилактическом факультете. После колледжа вы можете работать только фельдшером на скорой либо медсестрой. Потом вы можете поступить в медицинский, правда, в этом случае обучение вместо шести лет займет девять.
Дальше наши пути расходятся. Два года занимает ординатура: у патологов – по патологической анатомии, у судебников – по судебно-медицинской экспертизе. Мы не взаимозаменяемы: хочешь сменить профессию – иди учись опять два года, чаще всего платно. Если бы не материальная помощь моих родителей, то, возможно, я сейчас работала бы кем-то другим.
Судмедэксперты очень тесно сотрудничают с правоохранительными органами, часто ездят в суды и дают пояснения следствию, выезжая на место происшествия.
Они также могут работать только с живыми людьми, занимаясь прижизненной оценкой побоев и увечий, участвуют в проведении ДНК-тестов и любых других экспертиз. Либо занимаются аутопсиями тех, кто погиб в результате насильственной смерти. Это не только убийства с помощью различного оружия, но и воздействия на человека факторов внешней среды. Каждый, кто попал в ДТП, замерз в горах, сгорел при пожаре, был отравлен или подвергся высокому разряду электричества, попадает на стол к судмедэкспертам.
Насильственная смерть разделяется на убийство, самоубийство и несчастный случай, поэтому все, кто каким-либо образом совершили суицид, также отправляются не к нам.
На шестом курсе я просто влюбилась в судебно-медицинскую экспертизу: мы изучали типы отравляющих веществ, разгадывали, каким предметом был нанесен удар, как было совершено убийство или самоубийство. Нам давали фотографии с различных мест преступлений, и мы должны были описывать полученные травмы. Я никогда раньше не думала, что ссадина и царапина – это два разных повреждения!
– Не синяк, а гематома! – поправляла нас преподавательница. – Каждый раз, когда вы стараетесь дать определение какому-либо процессу, включайте мысленно словарь Даля. Не просто «гематома – это кровь под кожей», а «гематома – это выход крови из сосудистого русла и ее ограниченное скопление в органах и тканях». Говорите красиво и культурно – пациенты склонны больше доверять врачу, который излагает мысли грамотно: в этом случае уровень доверия к вам как к специалисту сразу же возрастает.
С этим утверждением я была не совсем согласна: лично мне, будь я пациентом, гораздо больше понравился бы врач, который изъясняется понятно, без всей этой научности, хотя везде, конечно, важен баланс и уместность. Однажды мы проходили практику с гастроэнтерологом, который начал выяснять у родителей, была ли у их ребенка «блевачка». Те (впрочем, как и мы с одногруппницей) даже не сразу сообразили, что он имел в виду рвоту или, как бы выразилась наша преподавательница, а «резкую непроизвольную эвакуацию через ротовое отверстие непригодных для потребления пищевых продуктов».
Хоть я и стараюсь быть интеллигентным врачом, но иногда эмоции берут верх над воспитанием. Моя вспыльчивость однажды чуть даже не привела меня к отчислению из университета.
Эта история произошла во время летней практики. Меня распределили на участок к опытному педиатру, милейшей В. Н. – женщине лет 60-ти. Всегда вежливая, она читала новейшие рекомендации и не назначала всем пациентам одинаковые препараты, а подбирала их, исходя из множества факторов. Но в глазах ее была какая-то печаль, будто она потеряла что-то и не могла смириться с утратой. Мы проработали вместе две недели, и я начала понимать, откуда возникла такая ее перманентная грусть.
От страшного до смешного, от трагического до забавного – весь спектр переживаний, с которыми сталкиваются сотрудники отделения «скорой помощи», описывается Полом Сьюардом с искренностью и убедительностью не просто очевидца, а одного из главных действующих лиц.Помощь, спасение, сочувствие для автора – не просто слова, а профессиональное кредо, которому он и посвятил всю свою жизнь.
По данным Всемирной организации здравоохранения, сотни миллионов людей во всем мире страдают от заболеваний нервной системы. Она регулирует и управляет деятельностью всех систем нашего организма. Благодаря нервной системе мы мыслим, запоминаем, храним информацию, а также взаимодействуем с окружающей средой. Вот почему о нервной системе должен заботиться каждый! Доктор Сергей Агапкин, телеведущий программы «О самом главном» — самой рейтинговой программы о здоровье в нашей стране — подготовил полезные рекомендации для здоровья вашей нервной системы.
С человеческим телом часто происходят чудеса. Любое отклонение от принятой нормы не проходит незамеченным. Среди нас живут карлики, гиганты и лунатики. Кто-то подвержен галлюцинациям, кто-то совсем не может есть, многие тоскуют от недостатка солнца. Эти метаморфозы всегда порождали небылицы и мифы, пока наука всерьез не взялась за их изучение. Гэвин Фрэнсис исследует самые живучие мифы и объясняет их природу. Он обращается к изменениям в теле своих пациентов, как долгожданным, так и нежелательным, и объясняет, почему эти метаморфозы не случайны и важны для всего человечества.
«Врата смерти» – именно так в XIX веке называли операционные театры. Все потому, что половина тех, кто попадал в госпиталь или на операционный стол, умирали либо до, либо после проведения процедур, хотя они и стали безболезненными после появления эфира. Это была эпоха, когда даже простой перелом мог привести к ампутации, так как хирурги и медсестры и не думали мыть руки и инструменты, они не знали, что таким образом сами убивают тех, кого хотели поставить на ноги. Загадка послеоперационной смерти долгое время оставалась без ответа, и только Джозеф Листер смог решить ее, воспользовавшись микроскопом, природным любопытством, чрезмерным упорством и верой в светлое будущее.
Несмотря на то, что проблема мальформации Киари является предметом изучения и обсуждения уже более века, единого алгоритма диагностики, определений показаний, выбора методов и объема хирургического лечения и оценки его результатов не существует и по сей день. Цель работы — повышение эффективности хирургического лечения путем совершенствования диагностики, уточнения показаний к хирургическому вмешательству и оценки его результатов на основании исследования показателей ликвородинамики.
В книге представлен текст одноименной диссертации, защищенной на сессии ученого совета НИИ нейрохирургии имени академика Н. Н. Бурденко в 2012 году.
Лес, в котором летом так весело собирать грибы, кажется знакомым, как свои пять пальцев, а родной город с его улочками и скверами – небольшим и уютным. До тех пор, пока кто-нибудь не затеряется в нем: близкий человек, лучший друг, сосед, чья-то бабушка или незнакомый ребенок. Эта книга о том, как люди ищут и находят, как учатся конструктивно сопереживать и действуют даже в самых тревожных ситуациях. Это одновременно заметки журналиста и дневник волонтера поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт», который делает все, чтобы потерявшийся человек не пропал.
Тело человека – это безмолвный свидетель случившейся смерти, оно ничего не скрывает и всегда несет в себе правду. Когда смерть внезапна и необъяснима, доктор Ричард Шеперд обязательно выясняет ее причину. Каждое вскрытие – это отдельная детективная история, и автор с помощью проницательности разрешает головоломку, чтобы ответить на самый насущный вопрос: как этот человек умер? От серийного убийцы до стихийного бедствия, от «идеального убийства» до чудовищной случайности, доктор Шеперд всегда в погоне за истиной.
Правосудие часто кажется нам закрытым миром, связанным с повседневной жизнью, отдельными новостными репортажами и вымышленными сюжетами телепрограмм. Тайный адвокат хочет приоткрыть эту завесу, показать как оно работает и, как это часто бывает, не работает. Здесь приведены правдивые истории из зала суда. Иногда они смешные, часто захватывающие, порой шокирующие. От преступников до адвокатов, а также жертв, свидетелей и стражей правопорядка – здесь вы встретите лучших и худших представителей человечества.
«Я исколесил мир в поисках проблем» – так могла бы начинаться история какого-нибудь авантюриста, стремящегося испытать себя в экстремальных условиях. И это была бы книга о приключениях, полуправдивых и захватывающих. Но автор этой фразы и книги совсем не путешественник и крайне далек от художественного вымысла, ведь ему довелось столкнуться с самой неприглядной реальностью, какую только можно себе представить, – войной. Доктор Нотт побывал в Афганистане, Ираке, Сирии и других горячих точках, оперировал и принимал роды под грохот разрывающихся снарядов и вытаскивал с того света людей в условиях, не имевших ничего общего с хорошо оборудованными европейскими клиниками.