Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [175]

46. Совершенно справедливо некогда пророческое слово выставляло на позор их безумие и тупость: дал им Бог очи не видеть и уши не слышать, дабы видя не видели и слыша не разумели (Ис 6, 9). И огрубела мысль их, омрачились и осуетились в умствованиях своих (Рим 1, 21). Они исследуют вопросы, по которым у христиан никогда не было ни изысканий, ни сомнений. Несмотря на то, что истина очевидна и известна всей вселенной, эти безумцы противятся собственным глазам и очевидности и требуют доказательств того, что видят сами и что происходит перед глазами. Они делают нечто подобное тому, как если бы кто, видя восход солнца на востоке и всюду рассеянные лучи, стал бы недоумевать, наступает ли день; или если бы кто, плавая по морю или переправляясь через реку, потребовал бы у плывущих доказательства, и стал сомневаться, есть ли вода в море и реке. То, в чем не могут сомневаться не видящие этого света и чего не испытывали даже страдающие головокружением от опьянения и шатающиеся, часто думая что вещи, стоящие на местах и никогда не двигающиеся, ходят кругом, эти опьяненные вином неверия, с омраченною душою, увлекаемые земными страстями, плененные мирскими обманчивыми учениями и плотскими удовольствиями, испытали в наиболее худшей и ужасной степени.

47. Если для исследования вопроса прибавить еще немного к сказанному, то можно будет судить, правильно ли они присваивают себе имя христиан. Мы все знаем, что как икона Христа вместе с видом Христа переносно получает и самое название Его, так и христианин получает имя от первообразного имени Христа, а равно и образ поведения, которое отличает его и которое, насколько возможно, проявляется в подражание (Христу) и жизни. Итак, исходя из одного начала и как бы корня — Христа, они сохраняют связь и отношение друг к другу. И хотя по существу и по способу бытия в них мы видим различие, однако они причастны к одному и тому же имени; омонимически имя Христа прилагается к ним обоим. Если такое общение и связь с иконою, которая в отношении названия имеет одинаковый с их именем источник происхождения, удерживается ими, и они воздают честь своему омониму, то имя христиан должно принадлежать и им. Если же они поступают вопреки этому и всячески бесчестят и бесславят имя Христа и свое, находящееся во взаимном отношении, то как могут они присваивать себе имя Христиан?

48. А что они вследствие этого отметают и первообраз, об этом дает понять последовательность рассуждения и существо дела. Ведь отрицание и уничтожение одного однородного и подобоименного расторгает и их единение между собою и общение в имени. Они испытывают нечто подобное тому, как если бы шел вопрос о двух мальчиках, происходят ли они от одного того же отца, причем один из них, сохранивший неизменными черты отца и носящий неизгладимое сходство с родившим, по справедливости был бы признан законным сыном, а другой, не имеющий ничего этого, вероятно, был бы признан незаконным и чужим. По справедливости незаконными должны быть признаны и эти христиане, отогнанные от наследия Христа и Его стада. Напрасно они присваивают себе ни в каком случае не приличествующее им имя в то время, как слово неописуемый дает им благовидный предлог для упразднения с их точки зрения домостроительства Христова, а на самом деле для погубления их душ.

49. Что же скажут они о других священных изображениях — Пресвятой Девы Богоматери и других святых, от века благоугодивших Богу? Неужели и здесь выступит неописуемость? Или будут утверждать, что святые состоят из естества божеского и человеческого? Здесь уже нельзя говорить, что божество описывается вместе с человеческим естеством, или что плоть отделяется и единая ипостась разделяется, а также что вследствие изображения или описания соединение распадается. Эти безумные говоруны должны обратиться к составлению других изобретений и чудовищных издевательств, ибо для них нет ничего более приятного и сподручного, как пускаться в неуместные и беззаконные рассуждения и увлекаться всем, что невероятно и неугодно Богу.

50. Каково же мнение их по этому вопросу? Так как они не в состоянии придумать что-либо полезное или изобрести довод, подходящий к их нечестию и злоумышлению, то они просто ссылаются на свое решение совершенно в духе их неразумия и говорит: «Так как отвергнуто и упразднено почитание иконы Христа, то, естественно, должно прекратиться и почитание икон святых; впредь оно не должно быть даже удостаиваемо упоминания». Благовременно можно теперь сказать: «Если домовладыку назвали Веельзевулом, не тем ли более домашних его?» (Мф 10, 25). Так говорят нынешние иудеи, поменявшись языками с иудеями древними. Если так они относятся ко Христу, то какой мерзости они не в состоянии сделать против святых Его? Поистине это вполне в духе их беззакония, их дерзости и бесстыдства в отношении к святым. Вместе с тем, однако, это же обстоятельство является лучшим доказательством неизреченной любви святых ко Христу, узами которой они связаны с Ним, никогда не отделяясь от Него, — ибо и здесь, в этой жизни, они были свидетелями страданий Христа и общниками животворящей смерти Его, до крови противостоявшими греху, и теперь, по отшествии из этой жизни, они оказались причастниками недавно поднятого на Христа гонения и преследования. Как тогда телами своими они состязались и мужественно боролись ради Пострадавшего за нас телом, подражая смерти, которую Он претерпел ради общего нашего спасения, так и теперь претерпевают то же по той же причине. Иконы, подобно первообразам и вместе с ними, переносят такое же бесчестие и поругание, снова страдают с ними, дабы опять быть сопрославляемыми с ними и снова принимать честь вследствие общности бесчестия. Чтобы нам, почитателям мучеников, усладиться воспоминаниями о них, несколько замедлим слово, подобно тому как любители посмотреть и послушать нелегко уходят с увлекательных для них зрелищ и представлений, хотя иногда через это они упускают свои дела, ибо удовольствия зрения и слуха обычно увлекают чувства любителей и удаление от них делают весьма трудным.