Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [163]

24. Богоносный Кирилл, предстоятель великой Александрии и великий учитель, также присоединяется к предшествующим и говорит с ними, утверждая касательно нашего предмета следующее: «Как если бы кто увидел хорошо написанную картину, подивился бы виду царя и его украшениям и, при возможности наблюдать все это на картине, пожелал бы видеть самого царя, а картина ему сказала бы: видевший меня видел царя, — и затем: я в царе и царь во мне по внешнему виду, картина совершенно представляет вид царя, а царь удерживает вид картины. Так и Сын, когда говорит: видевый мене виде Отца и: Аз и Отец едино есма. Следуют ли иконоборцы этим словам или и да и нет, как подскажет им злой умысел действующего в них беса? Если они желают уверить нас, что, согласно словам учителя, они считают Сына единосущным Родившему, как образ Отца, и исповедуют и чтут Его царем, воспринявшим наш облик, то, согласно предложенному примеру, пусть поклоняются с нами поклоняемой иконе Его, которая как бы говорит: видевший меня видел Царя всех Господа Иисуса Христа и Бога. Если же они этого не делают, то не считают Сына единосущным Отцу, лишают Его царства и явно выказывают себя чуждыми этого царства и нашей веры.

25. С этими богомудрыми отцами пусть говорит глубокий богослов и божественный учитель Дионисий: «Как изготовляя картину живописец постоянно смотрит на первообраз, не отвлекаясь ничем видимым и не рассеиваясь, удваивает, так сказать, того, кого изображает, и представляет истину в подобии, первообраз в образе, одного в другом, кроме различия по существу, так добролюбивым живописцам в уме постоянное и неуклонное созерцание чудной и тайной красоты дарует верное и богоподобное изображение». Признают ли это сыны противления и чтут ли этих богословов? Допускают ли они, что существуют и чувственные иконы-образы? Исповедуют ли они описуемым умножаемого (путем живописи)? Поклоняются ли они одному видимому в другом, разумея изображаемого и изображение, как мы славим Христа и честную икону Христа? Или же одно уничижают в другом, бесчестят Христа в иконе Его, а вместе бесчестят и священного учителя и тем убеждают нас, что они нисколько не причастны сокровенной красоте, гнусны, скверны и чужды божественного образа?

26. Так дело представляется и Клименту Александрийскому, который в сочинении «О законной пасхе» говорит: «Как если бы чей образ в отсутствие первообраза принимал одинаковые с ним почести, и перед лицом истины образ освещается ею, ибо он пребывает ее подобием и обозначает истину». Таковы слова богоносных отцов. Следует отметить, что они говорят не ограничительно и не особо о таком-то образе или такой-то форме, но придают каждому образу просто (безотносительно) одно и то же значение и силу и согласно утверждают, что он имеет отношение и сродство с первообразом. Яснее это показывают слова Дионисия, хотя некоторые отцы вследствие господствовавшего тогда обычая выставлять и воздавать поклонение изображениям царей пользовались примером царя, как более других приличествующим царю царствующих и Господу всех сущих, так как из всех достоинств на земле царское всех выше и превосходнее. Так (дело представляется) и по ходу речи, ибо земное, поскольку это возможно, открывает премирное, а более низкое — более возвышенное. А что совершаемое над образом восходит к первообразу, это легко видеть из Священного Писания.

27. Так нечто подобное желает сказать история блаженного Самуила. Будучи обещан Богу прежде рождения боголюбивою матерью, он был посвящен уже в пеленах. Таким образом, сподобившись служить Богу, он был и образом Божиим, как священник. В этом нас убеждает то, что поется в псалмах: ты еси иерей по чину Мелхиседекову (Пс 109, 4). Тому же научает нас глас премудрого Павла: уподоблен Сыну Божию, пребывает священник выну (Евр 7, 3). Итак, священствуя, Самуил изображает Бога. Когда Израильтяне увидели его стареющим и возбудили важные обвинения против его детей, то пришли к нему старейшины их и потребовали поставить над ними царя, как это они видели у других народов. Что же говорит (по этому поводу) Писание? Лукавым это требование справедливо показалось и самому пророку. А каков был ответ божественный? Послушай, говорит Бог всех сущих, гласа людей, якоже глаголют к тебе, яко не тебе уничижила, но мене уничижила (1 Цар 8, 7). Отсюда становится совершенно ясным, что поношение пророка, как человека, посвященного Богу и представлявшего божество, как бы от образа перешло на Бога, как на первообраз. Это мы знаем и по достоверным описаниям Евангелий. Мы слышим в Евангелиях Спасителя Бога вещающего божественным ученикам: иже вас приемлет, Мене приемлет (Мф 10, 40). Соответственно этому преступления против церкви Христовой, учиняемые над священными изображениями и над предметами Богу, принесенными и посвященными, переходят на самого Христа. И что же? Разве не гневается и не негодует на это Бог? Конечно, гневается и весьма сильно, но отсрочивает свой гнев как на древних, так и на теперешних хулителей, хотя они презирают Его неизреченное долготерпение и благость. Как не поймут безумцы, что приведенные слова сказаны в их обличение? Надлежало, чтобы этим они были приведены к постижению истины.