Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского - [152]

Кроме того, начертание (γραφή) представляет телесный вид человека изображаемого, его облик, внешнюю форму и подобие. Описание же — ограничение (περιγραφή), не имея ничего общего с этим, определяет то, что ему подлежит, названными тремя способами. Изображение состоит в имении сходства с первообразом; оно есть и называется изображением первообраза, отделено от него и существует само по себе. Описание-ограничение же не может быть ни подобием, ни не-подобием; оно не сообщает формы; относительно него нельзя говорить, что оно описывает первообраз; оно не имеет отношения к первообразу. Оно существует независимо и само по себе вместе с тем, что оно обнимает, и всегда ему присуще. Человек всегда находится в пространстве и во времени, познаваем, неизбежно подлежит описанию — ограничению, которое присуще его природе и не допускает никакого разобщения; — как каждый может видеть в пространственной описуемости-ограничении (περιγραφής) соединение границ того и другого (объема и содержания) при проявлении обоих, ибо где есть объем и величина, там неизбежно мыслится и пространство. Изображение же может далеко отстоять от первообраза. Изображение, хотя и в разных местах, начертывается тем не менее в точно определенной части пространства. Описание-ограничение же, ограничивая просто и неопределенно, распространяется на все, что подлежит описуемости-ограничению, а не так, что в одном месте оно описывает-ограничивает, а в другом нет. В изображении все принадлежит восприятию и внешней стороне; в описании-ограничении же большая доля принадлежит идее (представлению), ибо возможно мыслить одно описывающее-ограничивающее пространство. Вообще говоря, ни живопись не ограничивает-описывает человека, хотя он описуем-ограничен, ни описание-ограничение не изображает человека хотя он изобразим, ибо и то и другое существуют на разных основаниях. Кроме того изображение подчинено (подлежит) описанию-ограничению описание-ограничение же не объемлется им в свою очередь, но объемлет его: отсюда между ними нет взаимозависимости. Понятие описуемости шире: какой-либо предмет, изображенный или начертанный, например, человек и само изображение, а также отпечатанные знаки или черта могут быть названы описуемыми в том смысле, в каком мы сейчас говорим, что везде следует помнить, ибо мы ведем речь именно об этом, а не о другом способе описуемости; но не обратно: если что описуемо-ограничено, то и изобразимо.

Приведем пример. Так называемый годичный круг обращается в пределах известных мер — четырех временных промежутков; поэтому он называется описуемым-ограниченным, но не изобразимым, начертываемым, ибо как может быть изображено то, что не имеет внешнего вида и формы и вследствие этого недоступно восприятию зрением. Будучи непрерывным, годичный круг всегда связывает свой конец со следующим началом. Так как солнце, обращаясь в течение круга, переходит от одного и того же знака к одному и тому же, то принято говорить, что круг некоторым образом описывается. Начала и окончания совершают взаимную смену в незначительный промежуток времени и почти незаметно. Чтобы текучее время не стесняло человеческой жизни неизвестностью, чтобы в наших делах, за отсутствием обозначения их каким-либо временным знаком, не происходило замешательства, беспорядка и неправильности, время измеряется днями, часами, неделями, месяцами, годами, в древности олимпиадами, консульствами и другими мерами, дабы хранились ясные и отчетливые воспоминания о прошедшем и чтобы в порядке располагались события жизни. Таким образом, и закон Моисеев, существовавший до евангельской спасительной проповеди, существовал во времени и временем был ограничен. Равным образом с явлением Спасителя нашего Бога и идолопоклонство было упразднено и ограничено (περιγέγςχχπται), не обнаруживая в последующее время движения вперед и жизнедеятельности. Но ни закон, хотя он описуем-ограничен (πεςιγοαπτός), не изображается, сам по себе будучи только именем, хотя его узаконения начертываются буквами и всегда находятся в священных книгах; ни идолопоклонство не подлежит начертанию, ибо в нем идет дело о вещах не существующих, не имеющих ни формы, ни внешнего вида.

14. Точно так же и начальства, и власти народов описуемы-ограничены и таковыми именуются, ибо разделены друг от друга пределами и границами. Власть и обладание назначены Богом каждому народу в определенных местах. Постави пределы языков по числу Ангел Божиих (Втор 32, 8). Самое имя начальство и власти не может быть изображаемо, ибо оно обозначает и символизирует достоинство. Равным образом и человеческая жизнь хотя она ограничена-описуема и заключена в пределы Творцом и Богом всех сущих, однако она не изобразима. Случающиеся с нами болезни описуемы, ибо ограничиваются временем; таковы, в частности, перемежающиеся лихорадки, продолжающиеся, большею частью, как говорят врачи, до одного дня; но никто никогда не видел лихорадку нарисованною или изображенною. Затем свойство цветов благоухать, присущее известным телам, растущим или залегающим в определенном месте, именно в виду этого благоухание описуемо. Но так как само по себе отдельно это свойство не существует, то оно не начертывается и вообще не поддается изображению. Что такое переселение в Египет Иакова и его потомства и пребывание их там в течение четырехсот лет, — или пленение иудеев в Вавилоне Халдеями, определенное Богом всех сущих в 70 лет, которые они принуждены были отбыть для изглаждения своих грехов? Разве и то и другое не было и ограничено и не закончилось с возвращением, говорит божественный Григорий? Переселение и возвращение переселяемых, пленение взятых, обнаружение корыстолюбия и тираническое обращение, а с другой стороны, лишение свободы плененных, рабство и принудительный увод — все это события. Но никто не может изображать переселение или пленение, как происшествие, взятое само по себе, ибо нельзя думать, что дело в данном случае идет о переселяемых и плененных; одно отлично от другого, как отличны действия от тел. Также движение воздуха можно назвать описуемым-ограничиваемым, потому что оно существует в одном месте и прекращается в другом, но — не изобразимым, потому что оно не состоит из частей и не имеет формы.