Творчество Т.Н.Хренникова: Исследование - [16]

Между II и III частями контраста фактически нет: энергичное движение, характерное для «Сонаты», продолжает развиваться и в «Рондо». Оно принимает только иную окраску, становится более праздничным, упоительно блестящим, озорным.

«Рондо» демократичнее, доступнее по музыкально-выразительным средствам, проще предыдущих частей. Оно рисует сочную, народно-жанровую картину веселья, массового гуляния, жизнелюбивую толпу людей, охваченную радостью, ликованием. Смысл финала хорошо раскрыт дирижером Е. Ф. Светлановым: «Здесь композитор не дал резко контрастирущего материала, а пошел по линии наибольшего сопротивления, если можно так выразиться… Хренников предлагает задорное, полное юмора, упругое по ритму «Рондо». Темп этой части умеренно сдержанный. Чеканная тема с повторяющимися первыми четырьмя звуками на фоне подхлестывающего аккомпанемента оркестра с первых же тактов захватывает слушателя. В этом плане построен весь финал концерта…» (57, с. 124).

Действительно, остродиссонантные звучания тоники соль мажора, «обросшей» секундами, с пульсирующим ритмом сопровождения, выделяют рефрен, его шуточноюмористический, танцевально-театральный, броский, задорный оптимизм. В стихию танцевальности вовлечен и первый ми-минорный эпизод (цифра 2), но в нем подчеркивается сначала более плавная, элегантно-изящная танцевальность, и затем — парная перекличка в духе шутливых народных частушек. При возвращении рефрена основная его задорная тема звучит у оркестра, а в процессе трансформации его включена эффектная фортепианная партия; возникает новый вариант рефрена, существенно обогащающий изложение, усиливающий праздничное настроение.

Центральный, второй эпизод (цифра 4) более контрастен к предыдущему развитию; его до минор вносит эле-мент обновлений и тональный план, а жанрово-танцевальная сфера представляется в другом ракурсе, эмоционально-образная структура осложняется. Появляется более земной, грубовато-утяжеленный юмор во вступлении перед фугато; тема фугато сосредоточенно-упругая, четкая, с подчеркнутыми уменьшенными квинтами усиливает впечатление напряженности; при развитии фугато она приобретает экспрессивно-взволнованный характер, комплексы вертикали вносят в полифоническое развитие ритмическое разнообразие, к концу эпизода обостряется впечатление, динамизируется тема. Почти весь второй эпизод представляет собой фортепианную полифоническую каденцию. Однако фугато здесь представлено не в строгом классическом духе, а в свободно-концертном; фактура его связана не только с закономерностями экспозиции трехголосной фуги, но также и с вариантно-подголосочными и интонационными сонатными принципами разработки, предполагающими большую свободу и, главное, четкую устремленность к кульминации.

«Рондо» заканчивается повторением рефрена, первого эпизода и снова рефрена, что образует замкнутую трехчастную форму с элементами рондо. Смысл такого подчеркивания заключается в контрастном противопоставлении формообразующих признаков с тональным замыслом. Во всех соль-мажорных рефренах и ми-минорных первых эпизодах экспонируется доминанта (V и III ступени) к основной тональности концерта — до мажору. Тонально «Рондо» как бы является большим предыктом к эпилогу — теме мечты.

Крупномасштабное симфоническое дыхание угадано композитором при создании формы концерта в целом. До мажор не только главная тональность. Его роль конструктивно значительнее. В I части до мажор крепко связан с темой мечты, во II части до мажор отчетливо вышел в кульминацию разработки и ознаменовал репризу, в III части он подготовлен в рондо и явится в эпилоге опять с темой мечты. Таким образом, главные эмоционально-конструктивные моменты выстроены на праздничном, солнечном, радостном до мажоре. Арка между «Интродукцией» и «Эпилогом», утверждающими тему мечты в до мажоре, дополнительно придает композиционному решению концерта четкость и законченность.

Немаловажное значение в конструкции концерта имеет тембровое решение важнейших тематических образований. Концерт оправдывает свое назначение быть фортепианным, так как именно партия фортепиано выделяется в значительных смысловых местах. Так, например, стройность конструкции усиливается благодаря тому, что тема мечты всегда связана со звучанием фортепиано, кульминации всех трех частей выражены у фортепиано красочно, подлинна концертно, виртуозно.

Итак, концерт кончается темой мечты… «Такое решение цикла представляется весьма оригинальным и несколько неожиданным, — отмечает дирижер Е. Ф. Светланов. — Тем не менее форма произведения рассчитана точно и убедительно. Здесь проявилось верное ощущение целого, пропорций между частями, а также и внутри каждой из них. И чем больше слушаешь концерт, тем больше убеждаешься в органичности концепции, предложенной автором» (57, с. 124–125). Аналогично высказывание критика И. Е. Попова: «Щедра и богата фантазия композитора. Музыка Второго концерта блещет, сверкает. Но вот что примечательно: форма Второго концерта отточенно-чеканна, бурная творческая фантазия пропущена через кристально ясную мысль композитора. Ничего лишнего. Предельный лаконизм, концентрация изложения. Ювелирная отделка деталей. И, что весьма существенно в данном случае, блестящая, виртуозно-эффектная и образно точная сольная партия фортепиано» (50).