Творчество Н.С. Лескова 60-80-х годов XIX века - [8]

Это очень интересная тема у художника: есть герой, или псевдогерой, или антигерой, который проходит через художественное произведение и несет с собой какие-то мысли, какие-то идеи, какие-то ситуации - все то, что является воскрешением, воссозданием жизни. Жизнь од­ного человека (кто бы он ни был: великий гений, полково­дец, нищий - все равно) - это есть жизнь человека. Эта человеческая жизнь есть единственный предмет писатель­ского искусства. Вот почему Достоевский так высоко це­нил эту мысль, что в искусстве, в истории, везде есть толь­ко одна тема - тема человека, а если эта тема ущербна, пуста, то нечего здесь и стараться, нечего здесь и говорить, потому что главное уходит из поля зрения, главное не име­ет под собой уже никакого основания.

Вспомните, как развивается этот роман: сначала мы видим полное благополучие мещанской семьи Норк. По­том благополучие несколько колеблется смертью главы дома. Но и после этого все настолько хорошо налажено, все так устойчиво, Софья Карловна настолько хорошая хозяйка, я бы сказал, прекрасный администратор, что все продолжается так, как было при старом хозяине. И глав­ная тема, тема человека, распространяется в детях. Роман «Островитяне» также мог быть назван «Три сестры», по­тому что в этом произведении речь идет о судьбах сестер Норк. Три ребенка, три сестры - Берта, Ида и Маня - де­лаются в полном смысле слова героинями этого романа. Судьбы сестер интересны, по-своему оригинальны, по- своему драматичны. Они из одной семьи, но у них совер­шенно разные характеры.

С самого начала видно, что Маня - это человек осо­бый. Ее особость - в психическом складе, ее отношении к людям, к миру. Ида - это тоже особый человек, она совер­шенно не похожа на свою младшую сестру: уже в раннем детстве у нее проявляются черты жертвы по отношению к окружающим. Все ее внимание сосредоточено не на стар­шей сестре Берте, а на Софье Карловне и на Маше. Бер­та - это человек положительный, в том смысле, что у нее все как у людей - устойчиво, нормально, хорошо. И дей­ствительно, она первая выходит замуж, и это замужество счастливое с точки зрения мещанского благополучия, по­тому что Шульц - очень хороший хозяин, хороший чело­век, хороший предприниматель, хороший организатор, негоциант, он - та сила буржуазной России, которая бу­дет преобразовывать, образовывать, утверждать прежде всего себя. Можно сказать, что немец Шульц - пародия на Штольца (Гончаров «Обломов»).

Интересно, что Лескову все время хочется уловить национальные черты. Никто лучше него не изобразил рус­ский характер: «кривая выведет», «авось да небось»... А в «Островитянах» он хочет понять немецкий характер. В романе дана целая галерея петербургских немцев. Пе­тербург - искусственный европейский город, с его чинов­ничьим укладом, с его противоречиями - близок немцам. Самое интересное для писателя - их уклад, быт. Лесков рисует их характерные черты - расчет, аккуратность, пе­дантичность. Автор не иронизирует, он беспристрастен. Он летописец. Но до каких пор он будет бесстрастным?

Но и немцам хочется проникнуть в русский быт, по­нять русский дух. Если вы присмотритесь к этому роману, то увидите, что Шульц все время хочет показать свою обра­зованность, он все время ссылается на православных писа­телей, хотя он, конечно, лютеранин. Он говорит: «мы рус­ские люди»,«у нас на Руси ». Это очень характерно для этого персонажа, и так же характерно, что он очень спокойно и уверенно говорит о новом доме, который он построит. И он его действительно построит. Все, что он задумал, - все сделает. Это экономически, психологически очень устойчи­вый характер. Но в нем нет одного - нет того наполнения, которым «всякая душа живится и чистотой совершается». Желания жить душой, то есть понять свой внутренний мир, понять, что же такое вокруг меня и внутри меня, - вот это­го здесь нет. Но надо сказать, что Берта, жена Шульца, так­же не хочет этого понимать, потому что понимание - это тяжесть. Познание приносит нам страдания. Каждый ху­дожник - это лицо страдающее. Жизнь каждого писателя, художника, живописца - сплошное страдание, потому что он никогда не доволен тем, что он делает. То, что он делает, несовершенно по отношению к тому, что его окружает, и это всегда мучает. И в этом смысле очень интересен Роман Прокофьевич Истомин. Но о нем дальше.

Ида - совсем другой характер. Она смотрит на Бер­ту с любовью и в то же время с отчуждением. Она понима­ет, что Берта - очень хороший человек, но в то же время это ее «хорошее» чуждо и нехорошо для Иды. Она пони­мает, что Шульц - прекрасный мужчина, но она относит­ся к нему с внутренним презрением. Это презрение за­ключается в том, что она понимает его ограниченность, его ничтожество. И она очень любопытно ведет себя, в то время как Шульц хвастается, что он похлопывает по пле­чу Романа Прокофьевича, знает многих актеров и как они играют, знает, что петербургский театр - лучший театр, так что, уж если говорить об опере, то здесь, конечно, он немного уступает итальянской опере. Шульц обнаружи­вает свои познания о театре, но не они важны для него, а то, что он с тем актером знаком, с той знаменитостью встречался, того у себя может принять. Близость к талан­там - вот что привлекательно для немцев - и для всех сред­них натур. Шульц ищет знакомств со знаменитостями. Здесь все на грани гоголевского Хлестакова. Помните, как там: «с хорошенькими актрисами знаком», «с Пушкиным на дружеской ноге»? И здесь та же самая нота. И у Иды эти разговоры, это хвастовство вызывает презрение. Хотя она как изваяние: ни один нерв у нее на лице не дернулся, никакой реакции не было. Она слушала - и только. Слу­шала - и внутри презирала своего зятя, не дав понять это ни зятю, ни Берте, ни кому-либо другому. Она нейтральна в этой смешной и глупой комедии, которую разыгрывает Шульц. Но не только Шульц общается с талантливыми людьми, «талант» (Истомин) тоже с ним общается.