Творчество Н.С. Лескова 60-80-х годов XIX века - [6]

Шрифт
Интервал

Есть письмо Лескова и целое «Объяснение» по пово­ду романа, где он говорит о том, что изобразил разных нигилистов: во-первых, это люди увлечённые, чистые сер­дцем (Лиза Бахарева, Райнер, Помада), во-вторых, люди, примкнувшие к нигилистам, потому что это было модно, и в-третьих, люди низких моральных качеств, дискреди­тирующие идею свободы. В центре повествования герои, которых Лесков считает положительными, но заблудши­ми. Чистота идеи остается. Но чистых людей осталось очень немного, и они оказались не у дел. Примкнувшие поняли, что они не сила.

В отличие от других писателей он не хочет заклей­мить нигилистов. Как только появляется желание заклей­мить, пригвоздить к позорному столбу, исчезает подлин­ность. Писатель должен быть объективным. В романе опровергается историческое право на существование ни­гилизма, идеи революции. Но идею нельзя опровергнуть, ее можно принять или не принять - она складывается ис­торически. Идея все равно будет существовать, пусть и в урезанном виде.

Лесков рад трагедии своих героев. Но у великого художника должна быть не только трагедия, но и выход. Не по желанию его, а потому что не бывает без выхода. В «Некуда» выхода нет. (У Толстого в «Войне и мире» - война в сердце каждого человека, но все обретают мир, внешний и внутренний.)

«Некуда» - «тургеневский роман», по аромату, ощу­щениям, героям. «Чисто, прозрачно, красиво - и сам дела­ешься чище», как говорил Горький. Героиня Лескова, Лиза Бахарева, похожа на тургеневскую - девушка, начинаю­щая видеть мир своим внутренним оком. Персонажи вроде бы те же, но наполнены они другим содержанием.

Роман, напоминающий произведения Достоевско­го, - антинигилистический роман «На ножах» (1870).

В нем изображается период развития капитализма в Рос­сии, когда «дрянь александровского времени поднялась на поверхность» (Герцен). Первоначальное накопление по­рождает среду антиблагородства. Все благородное унич­тожается, «все на ножах». Преступные элементы заняли видное положение, все коррумпировано. Мир коррупции порождает презрение к человеку. Деньги - явление анти­человечное. Роман Лескова воспринимается как свиде­тельство эпохи, как обвинительный акт. В нем общество призвано под суд.

Лесков - писатель не антинигилистического направ­ления. Просто по честности, по боязни ужаса нигилизма он заговорил об этом. Террор, начавшийся с появления нигилизма, продолжается до наших дней - нет высшего судии, все дозволено. Нигилизм говорит: «Убий!» Хрис­тианство: «Не убий». Чтобы был порядок, надо убивать, нарушать закон Божий - на этом держится коллизия «На ножах». Как найти гармонию?

Роман написан не самостоятельно. В то время в лите­ратуре был наплыв детективов (Крестовский «Петербург­ские трущобы»). Весь этот «мусор», детективный матери­ал взяли и Лесков, и Достоевский (в «Братьях Карамазо­вых») - но у них речь идет о душе человека.

Вопросы веры в творчестве Лескова

Философский склад времени определялся размеже­ванием между верой и ее отрицанием, атеизмом. Религия - камень преткновения для всех писателей. Происходит таянье веры. В произведениях того периода мы встречаем идею «и не быть Руси без боярщины», т. е. без традиции. Современники требовали ответа на этот вопрос.

У Лескова есть очень хорошее размежевание - рели­гиозные чувства и клерикальный мир. Он этого не пута­ет. Возьмем чудный рассказ «На краю света», полный ре­лигиозного скепсиса. Миссионер, образованный богослов, насаждает христианство. Это произведение, интересное во многих отношениях. Откуда у писателя были сведения о русском Севере? Он никогда ведь там не был. Но худож­ник может воспроизвести тот мир, который ему нужен. Сама идея очень интересна (всякое произведение поража­ет своим идейным смыслом, а форма не что иное, как вы­ражение идеи): просвещать дикарей. Епископ едет в глушь, в далекие края, на север, на собаках, на санках. Епископ просвещенный, он окончил Академию. Между прочим, из Академии можно было поступить на 2-й курс Университета, выпускники знали два иностранных язы­ка (не считая древних), играли на музыкальных инстру­ментах, занимались сочинительством, владели всеми формами слова. Академическое образование было капи­тальным... Герой рассказа в 40-45 лет воображает, что он апостол, и уверен, что может обратить язычников в истин­ную веру, а в действительности он встречает дикарей, ко­торые нравственно выше его. Мир этих дикарей более тон­кий и гуманный. Дело не в том, какой ты веры, а кто ты по сути своей. Так, епископ садится к погонщику, кото­рый крещен, а его сопровождающий - к язычнику. И во время бурана крещеный бросает свою «поклажу», то есть человека, и убегает на оставшейся в живых собаке. Языч­ник же довозит своего пассажира до места. Обморожен­ного миссионера находит его сопровождающий и приво­зит в чум, где якуты стараются ему помочь, чем можно. И когда они понимают, что сделать ничего нельзя, шаман­ка танцует около мертвеца, отдавая ему последний танец смерти.

Тема века - вера и безверие - присутствует во мно­гих произведениях Лескова. Он считает, что если у чело­века нет идеала, того чувства, которое живет внутри него, то этого человека всегда ждет трагический конец. Безве­рие, нигилизм для писателя - это примитивизм, отрица­ние всего сущего. У него нет таких героев, как Иван Кара­мазов, Раскольников, которые пытаются внести коррек­тивы в промысел Божий. Он любит изображать дурачков, людей немного с придурью (Голован, Ахилла). У него нет героев, которые хотят заново решить вопрос: «убий - не убий». Вся история человечества построена на убийстве. Вот он - человек, царь природы!.. У Лескова - не царь.


Еще от автора Николай Иванович Либан
Кризис христианства в русской литературе и русской жизни

Впервые опубликовано в кн.: Русская литература XIX века и христианство. М.: Изд-во МГУ, 1997. С. 292.


Я пережил три времени

Запись бесед В.Л. Харламовой-Либан, 2005–2007 годы.


Люди и книги 40-х годов XIX века

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Последние записи

Мне предложили изложить биографический очерк, касающийся лично меня. Откровенно говоря, я не знаю, какой интерес это представляет. Думаю, что никакого. Кому представляет, так это единственно мне. Мне интересно услышать себя, свой голос, мнение о себе много лет спустя, когда, кажется, все осталось где-то там, далеко- далеко позади. Итак, я рассказываю.


Я родился в Москве...

Печатается по Сб. Филологический факультет МГУ 1950–1965. Жизнь юбилейного выпуска (Воспоминания, документы, материалы). — М.: Редакция альманаха "Российский Архив", 2003. Печатается с изменениями.


Истории просвещения в России

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка

В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.


Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


О том, как герои учат автора ремеслу (Нобелевская лекция)

Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.