Твое смеющееся сердце - [31]

— Вернелл, мы с Джимми были только друзьями, не больше, и даже не самыми близкими друзьями.

— Как бы не так! Хотя… как знать, может, потому он это и сделал. Знаешь, Мэгги, кто это обнаружил? Роксана! Может, ты собиралась вечно скрывать от нас правду, но тебе это не удастся!

Я пыталась вставить хоть словечко, но куда там, Вернелл закусил удила.

— Естественно, я был зол как собака, когда мне Роксана все рассказала. Кстати, она до сих пор на тебя страшно злится, но я в конце концов смирился. Мы будем работать вместе… и знаешь что, Мэгги?

— Что, Вернелл?

— Может, именно так Господь Бог и сотворил для меня чудо. — Вернелл всхлипнул.

— Хватит, Вернелл Спайви, успокойся. Довольно я тебя жалела и нянчилась с тобой, как с младенцем. Возьми-ка себя в руки и объясни мне все наконец. Я хочу знать, о чем ты толкуешь, и хочу знать прямо сейчас!

Вернелл поднял на меня заплаканные глаза и тронул меня за локоть.

— Мэгги, Джимми по завещанию отписал свою долю в бизнесе тебе, вернее, тебе и Шейле. Разве ты не знала?

Я ошарашенно замотала головой.

— Если мне не изменяет память, по словам Роксаны, он оставил копию своего завещания дома. Там сказано, что свою половину того, чем мы с ним владели совместно, он оставляет тебе и Шейле. Потому, говорит, что он обещал о вас обеих позаботиться. — Вернелл настороженно прищурился. — Может, я кое-чего не знаю о Шейле?

— Ах вот как? — Я вскочила с загородки и повернулась лицом к Вернелл. — Вы, Спайви, бедную девушку и в могиле достанете! Черт вас всех подери, нет! У меня не было романа с твоим братом, и я ни о чем таком не догадывалась!

Вернелл печально улыбнулся:

— Мэгги, сейчас это уже не важно, Джимми мертв, а мы с тобой будем партнерами в фирме по продаже передвижных домов. Это судьба, Мэгги, Судьба с большой буквы.

Только не моя судьба! Только не мое будущее! Я была вне себя от ярости, у меня просто в голове не укладывалось, как такое может быть. Ох уж этот Джимми, удружил!

— Хватит, Вернелл, — закричала я, — вставай и пошли отсюда!

— Куда мы идем? — На его лице появилась глуповатая ухмылка, как бывало, когда он приходил домой пьяный и думал, что ему повезет.

— Я отвезу тебя домой.

— Я так и знал! — радостно завопил он. — Я знал, что ты меня все еще хочешь!

Какая жалкая пародия на мужчину! Я покачала головой. Мятый полиэстеровый костюм, небритая физиономия, запах перегара изо рта… И чем я только прогневила судьбу?

Схватив Вернелла за руку, я заставила его встать и потащила за собой к «фольксвагену», но оказалось, что он загородил мою машину своим фургоном.

— Давай мне ключи! — потребовала я.

Вернелл не шелохнулся, тогда я сама сунула руку в карман его брюк и достала ключи. Вернелл тупо захихикал.

— Заткнись и полезай в кабину, да не за руль, машину поведу я, ты и на ногах-то едва держишься, пьяница несчастный!

Вернелл снова захихикал.

— Мне всегда нравилось, когда ты злилась, — заявил он, обнимая меня за плечи и кладя подбородок мне на макушку.

Он был тяжелый, некоторое время я даже не могла с места двинуться, потом попыталась подтолкнуть его вперед. Со стороны мы, наверное, выглядели счастливой парочкой. Во всяком случае, именно так должно было показаться Маршаллу Уэдерзу, который следил за нами со своего наблюдательного пункта на противоположном конце автостоянки.

Глава 13

Я дала задний ход, фургон дернулся, Вернелл заскользил по сиденью и повалился на меня.

— Отстань, не мешай! — заорала я, пытаясь левой рукой удержать руль, а правой отпихнуть от себя Вернелла.

Он захихикал и положил подбородок мне на плечо. Я чувствовала, как он таращится на меня, а от его смрадного дыхания меня чуть не вырвало. Маршалл Уэдерз все еще наблюдал за нами, он был в темных очках, больших, как у пилота, даже на расстоянии я чувствовала, что он смеется.

— Ну его к черту, — пробурчала я и снова закричала: — А ты убери свою голову с моего плеча!

Чтобы придать своим словам больше веса, я ткнула Вернелла под подбородок.

— Ой, больно! Черт, какая ты становишься вредная, когда злишься!

Я выехала на дорогу и пристроилась в ряд, что оказалось не так уж трудно, поскольку при моем появлении большинство машин на Бэттлграунд-авеню остановилось.

Вернелл потянулся к приборной панели и что-то включил — сначала я думала, что радио, но внезапно из громкоговорителей понеслись звуки церковного гимна «Аллилуйя» из оперы «Мессия».

Я постаралась сосредоточиться на дороге, в этот час запруженной автомобилями, одновременно пытаясь приноровиться к управлению длинным фургоном и понять, как он слушается руля. Разбираться с тумблерами, регулирующими громкость, у меня не было никакой возможности, и я стукнула по приборной доске.

— Вернелл, выключи эту штуку!

Другие автомобили уступали мне дорогу, словно карете «скорой помощи». И именно в это время Вернелла угораздило задремать.

— Эй, Вернелл, проснись! Не вздумай спать!

Никакой реакции. Музыка тем временем стала еще громче, у меня над головой послышался какой-то скрежет, я вспомнила, что Вернелл установил антенну на крыше так, чтобы во время движения фургона она вращалась по часовой стрелке.

Я посмотрела в зеркало заднего вида. За нами ехал один-единственный автомобиль — коричневый седан «таурус».