Твёрдость по Бринеллю - [113]
Вдруг Ася вскочила: «Я сейчас», — и выбежала из комнаты. Полина осталась одна. «Дерганая какая-то… Явно наркоманка. Вряд ли у нее есть будущее… Зачем Барбец меня сюда притащил? Безответственный какой-то… И пропал, не назвав адреса. А мне тут с ней ночевать, один на один…» Полина увидела на столе длинный кухонный нож и быстро задвинула его под журналы. «Господи, пронеси…» Но деваться ей было все равно некуда.
Ася вернулась с плиткой белого шоколада.
— Попробуй.
Полине было противно брать из ее рук, но она попробовала.
— Вкусно.
— Ну что, давай тогда спать. У меня есть матрас, я на полу лягу.
Ася вытащила из-под кровати матрас и бросила его посреди грязного пола, на него швырнула ватное одеяло с кровати.
— Ложись на кровать.
— Хорошо.
Полина разделась и улеглась на жесткую кровать, под грязное покрывало. Ася выключила свет и бросилась, в чем была, на матрас, забилась под одеяло. Было часов десять вечера — еще не поздно, Полине спать не хотелось. Она лежала с закрытыми глазами, и вдруг услышала какое-то бормотание, быстрое и бессвязное, с невнятными резкими вскриками… Через некоторое время Ася сорвалась с места и, открыв дверь, выскользнула наружу. Вскоре она так же тихонько вернулась. Полина услышала, как на матрасе завозились, зашептали — то низким, то высоким голосом, заохали, завздыхали; вот расстегнулась молния, щелкнула резинка… «Боже, да она мужика с собой привела, — ужаснулась Полина. — Ну, кошка драная, не может без этого ни ночи, недаром говорила, что о ней тут слава по общаге идет… Всю общагу, может быть, обслуживает…» Полина стала прислушиваться. На матрасе все так же охали, шептали и вздыхали на все лады; вот Ася забилась в вожделенном экстазе, застонала — ясно, под носом у Полины совершался непредусмотренный половой акт…
Вдруг в дверь постучали, и на матрасе все замерло.
— Кто там? — совершенно трезвым голосом спросила Ася.
— Ась, иди, у меня картошка осталась, я тебя хоть покормлю, — произнес девичий голос из-за двери.
Ася, не так давно закусившая вместе с Полиной, сорвалась с матраса и исчезла в коридоре. В комнате стало тихо. «А где мужик?» Полина прислушалась: никакого мужика не было. Привстала, посмотрела на матрас… Только скомканное одеяло. «Значит, она сама с собой мастурбацией занималась… И так каждую ночь, а то и день? Боже, какое похотливое создание… Бедняга. С Кирюшкой бы их свести», — вспомнила вдруг она.
Вскоре Ася вернулась, легла на свое место, и все началось сначала. Она разговаривала сама с собой, точнее, с пространством — что-то требовала от кого-то, просила ответить: «Что такое гомосексуализм? Что такое гомосексуализм? Что такое гомосексуализм?» — на все лады, быстро-быстро повторяла она, с разными интонациями, ударениями на разных словах — каждый раз на новых; то понижая, то повышая до вскрика голос — как будто актер, тренирующий выразительность речи. «Она, что, думает, темнота — это стена? Что — я легла и сразу обрубилась, не слышу ее? Или ей на меня наплевать? А если она про меня вдруг вспомнит?.. Эксцентричная особа, такая что угодно может отмочить…» — Полина вспомнила про длинный нож, который она так малодушно припрятала. Лучше б она его вообще выбросила… Но больше всего Полину настораживало, что Ася не постоянно была в трансе, это ее состояние не было естественным — она как бы прикидывалась… Полина сжалась под покрывалом, сон не шел: она боялась…
Ася была верна себе — она тоже не спала: вскакивала, шуршала шоколадной оберткой, чавкала, ложилась и снова заводила пластинку про свой гомосексуализм.
Полина крепилась долго, но все же сон ее сморил. Она уснула, и ей приснилось, что она быстро одевается, подхватывает сумку с рукописями и улепетывает из этой жуткой комнаты, с ее безответственной хозяйкой… А Ася, заслышав сопение гостьи, тут же, как ни в чем не бывало, встала с матраса и вытащила из-под стопки журналов длинный кухонный нож… У нее были свои соображения о своем будущем. Ей казалось, что будет вполне справедливо, если одним писателем в Союзе будет не больше, а меньше. Тогда в нем найдется место и для нее, Аси, такой бесспорно талантливой и гениальной!.. Она быстро занесла нож над кроватью и, резко опустив его, с силой дернула на себя… Потом улеглась на матрас и снова забилась в своем собственном, не подаренном никем оргазме. Дергалось и тело на кровати…
Уснула Ася, как и обещала Полине, только в три часа, под утро.
1996
