Твари творчества - [19]

Я летала среди поэтов. Подлетая к ним, дергала их за полы. Они оборачивались, чтобы посмотреть, кто их потревожил. Обрадованная, что это настоящие, а не поддельные поэты, я спрашивала: «Вы моего знакомого поэта не встречали?» И не получив ответа, летела дальше по лабиринту, заполненному светом и облаками. Наконец я увидела его — в темном углу, в комнате с зашторенными окнами. Между мной и им, как царапины на фотографии, шли красные надрезы, словно кто-то стер кожу до крови. И в этом было что-то личное, предназначенное мне. Предупреждение об опасности? Откровение? В этой комнате было очень уютно и по-домашнему тепло. Я что-то объясняла ему. Наверное, про свою любовь. Про нехватку любви и большую усталость. И он меня понимал. Он понимал меня всегда. Это я смогла говорить с ним о любви только теперь. Почему-то только с умершими случался потаенный разговор, который при жизни всегда откладывался на потом. Он смотрел и смотрел в мое лицо — чтобы мне хватило его тепла на много лет вперед.

Потом разговаривала с мамой. От мамы меня пыталась отогнать какая-то неизвестная женщина. Она обращалась ко мне, словно я была ее подчиненной, а она — моим боссом. «Не волнуйтесь, мы вылечим вашу маму!» Я благодарно и испуганно кивала и совала ей коробочку конфет: «Конфеты или что-нибудь еще? Скажите — могу и доллары!» Она фыркала и снисходительно соглашалась: «Можно и конфеты». Взяв коробку, убирала ее в шкаф, полный таких же шоколадных наборов. Ах, как много больных нуждается в помощи, как много коробок! «Вылечите поэтов! Пожалуйста, вылечите поэтов. Посадите живые деревья! — кричала я кому-то, кого не видела, — поэтов и деревья!»

«Женщина, зачем так волноваться?» — произнес густой бас прямо над моей головой. Я открыла глаза. На меня смотрела толстая физиономия: «Зачем волноваться?» — повторил мужик и попытался поднять меня с земли за локоть. «Мы посадим новое дерево, мы посадим много деревьев — возле памятника, который здесь будет поставлен! А теперь просыпайся, одной лежать в центре города на траве не хорошо…» Ему удалось схватить меня и поднять. Только теперь, встав на еще сонные ноги, я увидела, что мужик держит за спиной электропилу. Я в ужасе оглянулась — на месте дерева, под которым я заснула, суетились люди. Они подбирали с земли ветви, ломали самые тонкие руками, а те, что потолще и подлиннее, распиливали и вместе с обрубками ствола, относили к припаркованному у обочины грузовику и закидывали их в кузов. Я не могла вымолвить ни слова. Мужик тем временем уже вел меня в сторону дороги, приговаривая. — «А ведь мы тебя узнали…

«Лютики-цветочки» — мы на него всем классом ходили». Он замахал проезжавшей машине. Такси притормозило, мужик открыл мне дверцу: «Ну, адрес сама скажешь!» Я наконец набралась сил и вызволила свой локоть из его мертвой хватки. «А что здесь будет?» «Памятник», — ответил он. «Памятник кому?» «Тому, кто когда-то посадил это дерево». «А кто его посадил?» — поинтересовалась я. «Как-то на «ка» или на «ме-е-е»? Нет, не помню». «А может, оно само выросло?» — предложила я еще один вариант. Мужик усмехнулся: «Да это навряд ли». «Почему?» — я искренне не понимала. «Ну, ей богу, как ребенок, — он наклонился ко мне и прошептал заговорщически, — у нас уже давно само ничего не растет».

«Так зачем же…» — начала было я. Но он меня одернул, приложив палец к губам: «Затем, чтобы не мозолило глаза. Центр города, разве не понятно?» У меня не было больше сил для каких-либо мыслей и чувств. Да и делать теперь здесь мне было нечего. С трудом выговорив адрес, я дала себя увезти.

Глава 13. «Редкий экземпляр»

Утро следующего дня было самым обычным — пила кофе, отказывалась от очередного предложения Алевтины поучаствовать в благотворительной акции. «Нет, спасибо, Алевтина, я и так помогаю нуждающимся, но анонимно. С акциями, разрекламированными прессой, решила не связываться. Там где пресса, там плохо пахнет». «Ну так душитесь, — продолжала настаивать Алевтина, — мы вам подарим парфюмерию от Риччи, Гуччи, Туччи! Алкоголь подарим, для снятия стресса. В 18:00 надо быть в Центре Запашного». Но я не поддалась.

До нее ли мне теперь? Все мои мысли занимала Лиза. Знает ли она о девушке, так на нее похожей? Знает ли, что ее имя все еще звучит в эфире и рекламируется в прессе и на афишах?

Мне нужно было связаться с Лизой. «Где ты, Лиза, почему молчишь?» — взывала я к ней. Но она не выходила на связь. Я пыталась думать о ней, потом, наоборот, расслаблялась, надеясь на внезапное ее появление в моем сознании, но безрезультатно. Да и как расслабиться, где? — если любимое дерево было вчера спилено, пока я летала в своих видениях. Атака на все живое последнее время приобрела воинствующие формы. Но как-то надо было закаляться. Нельзя сдаваться! Хотела было поболтать с Винни, поделиться с ним размышлениями, насчет произошедшего накануне, но он со вчерашнего вечера не отвечал на звонки.

И я пошла на прогулку с Потапкой. Гулять пришлось во дворе среди пластиковых деревьев, которые насадили возле новых отстроенных домов. Старые дома снесли вместе с деревьями. «Неужели эти, искусственные, лучше, — думала я, озираясь, — неестественные яркие цвета и выверенные геометрические линии стволов…» Прогулка спровоцировала еще более мрачные мысли.