Тувинские сказки - [28]

Говорит Чаннык:

— Сани есть, да сами они не поедут. Попроси у Кулдуя коня.

Приплелся волк к Кулдую:

— Кулдуй, мне козленок обещал мяса отрезать от себя, да ножа нет. У Донгула есть нож, да тупой. У Чалдыя есть брусок, да тяжелый. У Чанныка есть сани, да нет коня. Одолжи мне коня, дружище.

— Конь есть, да без аркана его не поймать. Попроси у Алдая аркан.

Приплелся волк к Алдаю.

— Алдай, мне козленок обещал мяса отрезать от себя, да ножа нет. У Донгула есть нож, да тупой. У Чалдыя есть брусок, да тяжелый. У Чанныка есть сани, да нет коня. У Кулдуя есть конь, да нет аркана. Одолжи мне аркан, дружище.

— Аркан есть, только он в ящике под замком. А ключ находится у хозяина леса. Попроси у него ключ.

Потащился волк к хозяину леса.

А хозяином был молодой ловкий охотник. Он бродил с ружьем по лесу.

Увидел охотник волка и крикнул:

— Что, разбойник, сам идешь ко мне?

Проворно схватил он ружье, укрепил его на сошках и первым выстрелом убил волка наповал. Только эхо разнеслось по горам.

А козленок целый день грелся на солнце и мирно щипал траву. Знал он, что не даст человек его в обиду.

Козлик — медные рожки

Было это давным-давно, когда рога козлов в небо упирались, а хвосты верблюдов по земле волочились. Жили-были семь коз с семью козлятами. Стая голодных волков съела у них всех козлят, кроме одного, с медными рожками. Он резвился на крутой высокой скале, где его нельзя было достать. Козлик — медные рожки остался один у семи матерей. Он всех их высасывал, а потом убегал на свою скалу, играл там, ел траву зеленую, пил воду студеную. Повадился в эти места голодный серый волк и стал поедать одну козу за другой. Скоро ни одной матери не осталось у козлика. Заплакал он горючими слезами. Подходит к нему серый волк и спрашивает:

— Ты почему плачешь?

— Как же мне не плакать. Было у меня семь матерей — ни одной не осталось, — отвечает козлик.

— Теперь и твой черед настал. Я тебя съем, — говорит волк.

— Ты всегда меня можешь съесть. Но какой тебе толк — я еще маленький. Приходи через год — я стану большим и жирным. Вот тогда и ешь.

Согласился волк. Прошел год, и волк вспомнил о козлике — медные рожки. Прибежал к нему и увидел большого желтого козла, рога у него сверкали на солнце, а борода стлалась по земле.

— Что это у тебя на голове сверкает? — спросил волк.

— Это мои мечи. Могу распороть брюхо любому встречному медведю.

— А что у тебя на подбородке? — спрашивает опять волк.

— Это мой платок. Им я утираюсь после обеда, когда наемся медвежьего сала и волчьих почек. Выходи на бой, вставай перед моими рогами-мечами, — закричал козлик.

Серый волк от страха так припустил, что не заметил острых колючек в лесу. А козлик кричит ему вслед:

— Я распорю тебя, проглочу тебя, проклятого!

Бежит навстречу перепуганному волку рыжая лиса.

— От кого бежишь, храбрый серый волк?

— Ой, лиса, хотел я съесть козлика — медные рожки, но он меня чуть не убил своими рогами.

— Ну и трус ты, братец! Нашел кого бояться. Пошли вместе, — говорит лиса.

— Я туда больше ни за что не пойду, — ответил волк и убежал прочь.

Навстречу ему шагает черный медведь.

— Кого испугался, волк?

— Ой, хозяин, хотел я съесть козлика — медные рожки, но он меня чуть не убил.

— Пойдем вместе, посмотрим, — говорит медведь.

— Все равно не пойду. Лучше с голоду подохну, — ответил волк.

— Ну нет, храбрец, ты покажи мне этого зверя, — и медведь ловко поймал волка и привязал к своей лапе гибким тальником.

Подошли к высокой скале. А там козлик со звоном точит о камень свои медные рожки.

— Что это у тебя на голове сверкает? — спрашивает медведь.

— Вот тебя мне и надо. Выходи на бой, вставай перед моими рожками-мечами, — сказал храбрый козлик и кинулся на медведя с волком.

Тот припустился бежать без оглядки и придушил болтавшегося на лапе волка. С разбегу налетел на большой черный пень и разбился насмерть.

А козлик — медные рожки целый день грелся на своей скале, ел травку зеленую, пил воду студеную. И никому не давал себя в обиду.

Заяц и овца

Жила-была на свете овечка со своими ягнятами-близнецами. Однажды захотелось ей напиться целебной водицы из аржана[46], и отправилась она в дальнюю дорогу.

Идет овца по желтой степи, травку пощипывает, детей своих уму-разуму поучает.

Вдруг из лесу выпрыгнул волк.

— Долго ждал, когда ты на аржан соберешься. Вот наконец-то и дождался! Загрызу тебя сейчас вместе с ягнятами, — прорычал волк и клыки оскалил.

— Подожди, волк! — взмолилась овечка. — Дай напоследок водицы аржанной испить. Все равно мне обратно только этой дорогой идти — тебя не миновать.

— Иди, но одна. А ягнят оставь. Не придешь через три дня — загрызу.

С волком не поспоришь, — пришлось овце оставить своих ягнят и одной продолжать путь. Идет опечаленная, травку сочную не щиплет. Об одном только думает, как спасти бедных ягняточек.

Напилась она вдоволь аржанной водицы и обратно бредет понурая. На пути ей повстречался заяц, бодро так скачет — скок-скок.

— Чем ты, овца, опечалена?

— Как же мне не печалиться, когда меня и моих ягнят волк хочет загрызть. Оставил он их при себе, окаянный. Не приду — съест.

— Мало ли, что хочет волк! — сказал заяц и усиками зашевелил. — Он, да лиса, и мной не прочь полакомиться. Обманем мы волка.