Тувинские сказки - [27]
Засмеялся тогда ястреб:
— Зачем же ты тогда сам целый день караулил тарбагана, коли он дохлый?
Отвечает орел сердито:
— На тарбагана я и не смотрел. Одним глазом я высматривал косулю, а другим — зайца. Тебе ни в жизнь их мяса не попробовать. Ешь своего тарбагана, пока он не протух, да помалкивай.
Сильно поссорились между собой орел и ястреб. Такой шум подняли, что все птицы слетелись и решили птичьего хана избрать, чтобы он споры разбирал. Загалдели, зашумели птицы. Каждой хотелось стать ханом.
Выступил вперед орел и говорит:
— Я должен быть вашим ханом. Выше меня никто в поднебесье не залетает.
— Не нужно нам такого хана, — хором возразили птицы. — Гордость у тебя большая, потому и живешь один на неприступных скалах. Не согласны!
Тогда выбралась вперед летучая мышь и сказала:
— Я хочу быть ханом. Крылья у меня не из перьев, как у вас, а из кожи. Уши мои слышат далеко.
Взъерошилась серая кукушка:
— Не может быть летучая мышь ханом. Нам говорит, что она птица, а зверям говорит, что зверь. Да еще всю ночь шарахается, нам спать не дает. То ли дело я, кукушка. От моего пения вся земля весной в зеленый убор наряжается. Лучше меня хана не найти вам.
Замахали крыльями большие и малые птицы:
— Не бывать кукушке нашим ханом. Она своих птенцов не высиживает.
Разгорелся тут великий спор, каждая птица предлагала себя в ханы.
Долго шумело птичье сборище. А на верхушке высокого кедра сидел старый ворон-волшебник.
Слушал-слушал он птичьи споры и сказал так:
— Не можете вы договориться. Каждый хочет быть ханом. Живите вольно, без хана, каждый сам по себе. А говорить больше вы не будете.
С тех пор птицы разучились говорить.
Ленивая сова
Жила в зеленом лесу серая сова. Была она ленивой-преленивой. Если сидела на одном дереве, на другое ей было лень перелететь.
Как-то теплым днем она сидела на лиственнице и дремала. Подлетел тут к ней пестрый дятел и застучал по дереву.
Проснулась сова, встряхнула помятыми крыльями и спросила сонным голосом:
— Что ты, дятел, шумишь — спать мне не даешь?
— Разве ты не видишь? — удивленно посмотрел на нее дятел глазами, похожими на просяные зернышки. — Я еду себе добываю.
— Ты что, не мог себе другого места найти? Убирайся отсюда! — прикрикнула на него сова.
— Все трудятся, одна ты спишь. Хотя бы гнездо себе сделала! — сказал дятел и улетел прочь.
Уселась сова поудобнее и только было заснула, как снова услышала шум. Открыла правый глаз и видит: подлетела к лиственнице сорока и стрекочет над самым ухом.
Закричала на нее сова, а та не испугалась и говорит ей бойко:
— Почему ты все спишь? Посмотри кругом, все птицы хлопочут, у каждой свое дело: кто птенцов кормит, кто гнездо вьет.
Не дождалась сорока ответа от совы и полетела дальше новости лесные собирать.
Опять задремала сова. Вдруг слышит, над ее головой кто-то взад-вперед летает. Открыла левый глаз и видит, как маленькая синичка пух тополиный себе в гнездо собирает. А кругом птицы снуют, кузнечики звенят, мошки жужжат.
Стыдно стало сове, и решила она, как придет другой день, за гнездо приняться.
Наступила ночь. Была она очень холодной. Сова дрожала и плотнее прижимала крылья к телу. Вспомнила она о теплом гнезде синички — вот бы в таком поспать. Длинной была холодная ночь. Даже глаза бесчисленных звезд неба замерзли и потускнели от холода. Всю ночь сова мерзла и поджидала восхода солнца. Наконец солнце взошло и согрело ее. Разомлела сова от тепла и сладко заснула.
Так проходили день за днем, а гнезда себе сова так и не свила по своей великой лени.
Голодный волк и козлёнок
Это еще тогда было, когда рога козлов в небо упирались, а хвосты верблюдов по земле волочились.
Жил-был хромой серый волк. Уже много дней ему не попадалась добыча. Питался он только высохшими костями на покинутых стойбищах. Жутко выл волк по ночам, а днем отлеживался на солнце, думая о теплой крови и жирном мясе.
Однажды волк рыскал по степи в поисках добычи. Вдруг видит, на высокой скале жирный козленок спокойно пощипывает травку.
Глядит волк на козленка и глазам своим не верит — может, мерещится с голоду. Прячась за камни и облизываясь, стал волк подкрадываться к скале.
Но козленок тотчас почуял врага и бросился к самой вершине скалы. Оттуда он насмешливо смотрел на голодного волка и со звоном точил о камни свои рожки.
Погасла у голодного волка радость, помутилось в глазах от голода.
Крикнул снизу волк:
— Эй, козленок! Отрежь мяса от своей ноги. Не дашь — сожру тебя так, что мокрого пятна суслику лизнуть не останется. Ну как?
«Ишь чего захотел, хромоногий!» — подумал козленок, а вслух говорит:
— Я бы отрезал тебе кусок, да нечем. Сбегай к Донгулу и попроси у него складень.
Прибежал волк к Донгулу:
— Донгул, мне козленок обещал мяса отрезать от своей ноги, да ножа нет. Одолжи складень, дружище.
Говорит Донгул:
— Складень есть, только он очень тупой. Попроси у Чалдыя брусок.
Прибежал волк к Чалдыю:
— Чалдый, мне козленок обещал мяса отрезать от своей ноги, да ножа нет. У Донгула есть нож, да тупой. Одолжи брусок.
Говорит Чалдый:
— Брусок есть, только он очень тяжелый. Попроси у Чанныка сани.
Приковылял волк к Чанныку:
— Чаннык, мне козленок обещал мяса отрезать от своей ноги, да ножа нет. У Донгула есть нож, да тупой. У Чалдыя есть брусок, да тяжелый. Привезти не на чем. Одолжи сани, дружище.
