Тутанканара - тот, кого остановить невозможно - [33]

Почему он этого не хотел делать, оставалось для меня загадкой.

Отложив на потом решение этой проблемы, я вновь задумался о возможности побега. Мне казалось: сумей я убежать – у меня повысились бы шансы отыскать и освободить Майю. Когда сам свободен, сподручней спасать других. С руками и ногами, скованными энергонаручниками, не очень-то поспасаешь любимую.

“Непременное условие для побега – это быть свободным от наручников, – думал я, – вот только как избавиться от энергобраслетов? Как получить такой шанс? Сколько мне придется ждать? Год? Два? Проживу ли я столько? Проживет ли в плену столько Майя?”

Вопросы, казалось, не имели ответа, однако ответы на них мне представились гораздо быстрее, нежели я думал. Прошло не больше часа, как я оказался свободен от своих оков.

Мы, бойцы из первой пятерки, стояли у решетки выхода на арену и нервно разминались. Волновались все. И я, новичок в подобного рода боях, и мои более опытные товарищи – два похожих друг на друга, как братья, варнавалийца, небольшого роста, юркий, словно , иканейская пчела, маркильянец и знакомый уже мне здоровый краснокожий тарнеец.

Энергобраслеты и ошейники с нас сняли. Без этого никак нельзя. Вдруг какой-нибудь шутник в самый разгар боя при помощи дистанционного управления активирует их? Или включит генераторы боли, встроенные в ошейник. Плакал тогда денежки поставивших на такого гладиатора. И денежки немалые. А такое нельзя допустить. Никак нельзя допустить. Подобные попытки пресекались в корне. Как пресекались любые способы психотропного воздействия на бойцов. Сквозь решетку я заметил несколько зоновых антидепрессантных излучателей, чьи раструбы виднелись под куполом гладиаторского цирка. Все должно было проходить по-честному. Применение допинга категорически запрещалось. Все гладиаторы прошли перед боем обязательный допинг-контроль.

Кроме шорт малинового – фамильного цвета рода Карнава и лаг, с необходимой амуницией, на нас ничего не было. Мы стояли и, нетерпеливо поглядывая сквозь решетку на арену цирка, не могли дождаться начала боя. Боя, который, одному богу известно чем закончится. Кто из нас выйдет живым с этой арены, знал только всевышний.

Ко мне подошел Квадрат и дружески хлопнул по плечу. Он тоже участвовал в сегодняшнем бою. В одном из индивидуальных поединков.

– Помни о том, что я тебе говорил, Джаггер. Бей так, чтобы противника не пришлось потом добивать. Добить его шанса у тебя может не быть, – тихо проговорил старшина гладиаторов. – Это не тренировочный бой и даже не чемпионат по диоке. Это гладиаторские бои насмерть.

Я кивнул в ответ. Это я уже начал понимать.

– Костолом, береги спину, – услышал я предостережение от стоявшего рядом со мной краснокожего гиганта-тарнейца. – В таких массовых схватках это самое слабое место. Если спина у тебя будет надежно прикрыта – можешь отбиться от скольких угодно противников.

Я посмотрел на тарнейца. Похоже, краснокожий искренне желал мне удачи в поединке. Нет и намека на вчерашний инцидент. По-другому и быть не могло. Когда смерть стоит от тебя в двух шагах, не до распрей и разборок.

– Слушайся старину Молота, я много крови пролил на этой арене.

– Спасибо, Молот, – поблагодарил я тарнейца и кивнул в ответ.

Больше добавить я ничего не успел. Прозвучал громкий удар колокола – сигнал к началу боя. Решетка с лязгом поднялась, и мы вышли на арену гладиаторского цирка.

Пандерлийсский гладиаторский цирк походил скорее на Мерлезенскую оперу, нежели на место кровавых схваток. Богато отделанный ценными породами дерева с позолотой круг цирка никак не указывал на то, что через несколько минут здесь начнется настоящая бойня. Высокие, обитые кожей шанхайских козлов кресла и тысячекапельная люстра ирокзанского хрусталя никак не ассоциировались с кровью, что вот-вот прольется на песок этой арены.

Под потолком, в самом центре, висит большой, пять на шесть метров, портрет короля. Богато отделанный камзол и дорогой, весь в драгоценных камнях меч, поднятый монархом в приветствии, не могут скрыть ничтожности их обладателя. Людвиг Сорок Восьмой оказался сереньким, ничем не примечательным человеком. С каким-то мышиным взглядом затравленного животного и лицом, больше похожим на морду крысы, чем на лик человека.

Выйдя в ярко освещенный круг гладиаторского цирка, я огляделся. Кроме дорогой отделки и высоких, больше пяти метров, отвесных бортов, отделяющих арену от первого ряда, гладиаторский цирк не отличался от обычного, нормального цирка. Такая же разношерстная публика с высоты глазеет на пятачок арены, такой же невнятный шум стоит в преддверии циркового представления. Вот только на арене здесь не циркачи и акробаты, не дрессированные медведи, а рабы. Рабы, которые сейчас погибнут на потеху этой праздничной публике.

Да и публика тут подобралась соответственная. Я заметил недалеко от себя в первом ряду миловидную женщину с высокой диадемой. Вероятно, одну из жен богатых банкиров, примчавшуюся в Пандерлийс в надежде хорошо отдохнуть. Отдохнуть, посмотрев гладиаторские бои. Дама длинным ножичком сосредоточенно чистила банан. Заметив, что я смотрю на нее, женщина мило улыбнулась и тут же воткнула свой острый ножичек в спину проходившего мимо нее и заслонившего на секунду арену молоденького раба-разносчика сладостей. Хорошо вышколенный раб вздрогнул от неожиданной боли и, даже не вскрикнув, а лишь прикрыв рану ладонью – чтобы, не дай бог, не закапать господ своей кровью, – продолжил путь.